разорвал искусственные мышцы, как нитки, и легко срезал скелетную ферму.
Если верить информации, поступающей в реальном времени по боевым каналам
связи, бронероботы Мао и Курца пострадали не меньше – количество серьезных и мелких
повреждений зашкаливало. М9 Мао лишился половины головы, а Курц остался без своего
главного оружия – снайперской пушки.
Ситуация быстро перешла бы в разряд критической, случись новая, такая же
стремительная и неотразимая атака. Однако секунды текли, а выстрелов не было.
Хладнокровно выдвинувшись вперед, в пределы видимости, новые противники
остановились на склонах пологой котловины, словно красуясь.
Все три бронеробота напоминали тип «Чодар», но существенно отличались в
деталях. Объем верхней части торса был увеличен. На затылках граненых, словно алмазы,
голов не было гибких хвостов радиаторов. Вместо них торчали острые лезвия, делая БР
похожими на птеранодонов. Они выглядели гораздо более мощными, чем предыдущие
модификации «Чодаров», в их силуэтах слилась подвижность и свирепая, жестокая сила.
Лев и пантера – такой была бы разница, если поставить их рядом со стандартной моделью.
99
Окраска боевых машин тоже не была одинаковой.
Черный, белый, красный.
Первый – с громадным мономолекулярным резаком, манипуляторы второго
сжимали громоздкую шестиствольную пушку Гатлинга, третий был вооружен
крупнокалиберным снайперским орудием.
– Приветствую вас, остатки разбитого Митрила. Счастлив, что могу
поблагодарить за теплый прием в Сан-Франциско.
Из динамиков стоявшего посередине черного бронеробота раздался мужской голос.
Знакомый голос.
– Фаулер?
– Тот самый…
– Похоже, в этот раз он не собирается удирать.
Реплики Мао и Курца звучали напряженно.
– Ваша решимость продолжать борьбу вызывает восхищение – но все имеет
логичный конец. Мы больше не будем недооценивать вас и сдерживаться. Имею честь
бросить вам вызов на бой – открытый и благородный.
– Да? И вам не страшно?!
Учтивые слова Фаулера прервал грохот головных крупнокалиберных пулеметов.
Курц выпустил длинную очередь, но силовое поле отразило пули, зарябив голубоватыми
световыми всплесками, точно на поверхности лужи под дождем.
– Печально. Я старался установить джентльменские отношения, устранив
лишнюю враждебность, – холодно проговорил Фаулер. – Но это так неэлегантно. Итак,
если вы готовы…
Они идут.
Крузо не сказал ничего – комментарии не требовались. Бронероботы Фаулера и его
бойцов разом взвились в воздух, целясь в изготовившиеся к бою митриловские М9.
– Сколько лет, сколько зим, Сагара Соске.
Леонард смотрел на Соске с террасы, и взгляд его был спокоен и прохладен. Но на
его лице не было всегдашней полуулыбки. Только легкая печаль, словно ему неприятно
было смотреть на стоящего перед разбитым «Бушнеллом» Соске. Крупные капли дождя
стекали по его щекам, ручейками бежали по мокрому и блестящему плащу.
Соске спросил:
– Что с Чидори?
– А как ты думаешь? Она грустит.
– Сукин сын, если ты с ней что-то сделал…
– Довольно, – оборвал его Леонард, и в его голосе был пронизывающий холод. – Я
тоже не испытываю ни малейшего удовольствия от общения с тобой. Ты ничего не
знаешь. Ничего не понимаешь, но почему-то имеешь наглость вламываться в чужой дом.
Ты действительно не видишь, насколько глупа твоя безграничная самоуверенность?
Соске мог бы легко вернуть ему этот выпад – еще неизвестно, кто здесь самый
самоуверенный и наглый. Но он никогда не был склонен к вербальным дискуссиям с
противником.
– Не волнует. Верни ее.
– Ах, вот как, – Леонард фыркнул и бросил взгляд на вытянувшегося рядом
Калинина. – Мистер Калиум, будучи командиром обороняющих поместье сил, как вы
считаете нужным поступить?
– Согласно первоначальному плану мы намеревались захватить Сагару и
отступить. Боюсь, сейчас времени на это уже недостаточно. Приближаются силы,
направленные сюда мистером Голдом. В настоящий момент их еще нет в зоне видимости,
100
но… – Калинин прервался, слушая какое-то сообщение через наушник, сидящий на
правом ухе. – … Да, они как раз появились. Нам следует немедленно двигаться.
– Наконец-то они показали свой настоящий характер.
Прищурившись, Леонард всмотрелся в морской горизонт. По поверхности океана
бродили шквалы, но Соске тоже сумел рассмотреть в тумане неясные силуэты. Их
невозможно было спутать с чем-то иным.
«Бегемоты».
Три титанических бронеробота прокладывали себе путь через бушующие волны,
направляясь в сторону поместья. За ними в низких облаках мелькнули силуэты тяжелых
транспортных вертолетов. По всей видимости, они тоже несли на борту БР.
Подкрепления Амальгам?
Нет. Их строй и направление движения выглядели странными… до того момента,
когда первый «Бегемот» навел свое громадное орудие – калибром не менее 305
миллиметров – точно на здания центральной усадьбы поместья. Транспортно-десантные
вертолеты тоже изменили курс, быстро снижаясь и направляясь туда же.
– Они решились, как видите, – заметил Калинин.
– Вы правы. Итак, гостей следует встретить соответственно, не так ли?
– Так точно.
– Ах да, я же еще не услышал вашего ответа. Каковы же, все-таки, ваши планы в
отношении него? – Леонард перевел взгляд на Соске.
Помедлив секунду, Калинин смерил Соске взглядом, в котором не было ни намека
на какие-то эмоции.
– Стрелять на поражение.
– Прекрасно.
Леонард повернулся, его черный плащ – тот самый активный пулезащитный плащ
– взметнулся тяжелым крылом. Прежде чем скрыться в тени террасы, он бросил через
плечо:
– И немедленно.
Вместо ответа Калинин обернулся к Соске, и произнес:
– Дело обстоит так, Сагара. Умри.
Соске мгновенно понял все.
Эти глаза, этот голос… майор был совершенно серьезен.
Ни тени жалости. Никаких скрытых мотивов. Это был не театр, он не играл роль, и
не притворялся.
Андрей Сергеевич Калинин был смертельно серьезен.
Человек, к которому Соске относился, как к отцу, намеревался убить его.
– Постойте…
– Огонь.
Громыхнул первый выстрел. Соске мгновенно присел, укрывшись за броней, и
стрелок промахнулся. Но сомнений быть не могло. Как бы невероятно эти ни выглядело.
Стрельба на поражение – эти пули были направлены так, чтобы отнять его жизнь.
На поверженный М6 обрушился ливень огня – враги стреляли со всех сторон. Пули
барабанили по броне, выбивая ослепительные искры.
– Майор!..
Ответа не было.
Никаких переговоров с противником – он сам учил его когда-то.
Прячась за корпусом бронеробота, Соске нажал кнопку пульта дистанционного
управления, которую все это время сжимал в руке. Это были последние команды
бронероботу, которые он набрал, перед тем, как покинуть кокпит. Полумертвый
«Бушнелл» произвел последний залп из всего оставшегося встроенного вооружения.
Загрохотал 12,7-миллиметровый пулемет, хлопнули пусковые установки ближнего
действия, выбросив дымовые гранаты и небольшие противопехотные мины. Разлетевшись
101
веером, они взорвались, испещрив воронками ровный газон. Шрапнель выкосила кусты,
со звоном посыпались стекла из окон особняка. Штукатурка, щепки от рам, летящие со
второго этажа, клубящийся белый дым – обстреливавшим Соске амальгамовским