На Украине является, по сути, общепринятой точка зрения, согласно которой ход сражения за Иловайск был переломлен российской армейской группировкой, вторгшейся на территорию Украины. Этот тезис серьезен и требует рассмотрения.
Вопрос об участии в Иловайском сражении российских войск остается дискуссионным. Украинская сторона заявляла о вторжении армии РФ в страну буквально с весны, и сами по себе очередные декларации мало что стоят, особенно если вспомнить, что в списке «вторгшихся» соединений присутствовали, например, расформированные воинские части. Задержание нескольких российских десантников неподалеку от границы Украины и России выглядело откровенным курьезом. Однако летом появились сообщения о гибели в зоне конфликта уже не добровольцев, а русских военных.
Российские журналисты собрали сведения примерно о полутора десятках солдат и офицеров, погибших при сомнительных обстоятельствах.
Украинской стороной был составлен список почти из сотни убитых, однако значительная часть «покойников», не зная о своей безвременной кончине, продолжает публиковать сообщения на страницах в соцсетях. Признать этих людей мертвыми затруднительно. Тем не менее, 16 человек из украинского списка, судя по всему, действительно мертвы (в пользу этого свидетельствуют фотографии могил, соболезнующие записи родственников и пр.), и, вероятно, погибли именно в период Иловайского сражения. Правда, «в период» не значит, что они были убиты именно под Иловайском: бои шли повсюду. Тем не менее, можно попытаться использовать это число в качестве точки опоры.
Такое количество погибших, с одной стороны, безусловно, веский довод в пользу непосредственного участия российских войск в конфликте. Однако это же количество жертв полностью дискредитирует тезис о крупномасштабном российском вторжении и о том, что регулярные российские войска составляли костяк отрядов Новороссии. Если сотни и тысячи украинских солдат гибнут и попадают в плен, нанося российским войскам такие потери, это значит, что Украина располагает не армией, а детским садом для избиения вежливыми иродами. Судя по всему, «работники военторга» действительно в небольшом количестве участвовали в конфликте, но не задержались на полях сражений надолго и вскоре покинули театр боевых действий. На ум приходят аналогии с российскими добровольцами на Балканах в 90-е годы, когда на каком-либо участке фронта могло находиться буквально два-три добровольца, но слух «русы на линии» создавал у мусульман впечатление крупных противостоящих им русских отрядов. Идея в острый момент подкрепить отряды повстанцев небольшими регулярными частями вполне естественна, но по политическим соображениям Кремль, видимо, не задействовал крупных соединений.
Взявшие меч, мечом погибнут
Иловайский котел обозначил точку перелома. Ополчение одерживало победы, в том числе довольно крупные, и до битвы за городок восточнее Донецка. Однако разнообразные тактические окружения не приводили к качественным переменам. Украинские войска упорно продолжали идти к своей цели, словно не замечая сыпавшегося на них града ударов. Ни «Южный котел», ни последовавшая цепочка окружений, казалось, не сказывалась на интенсивности атак и возможностях наступающих. Между тем, украинская армия имела определенный запас прочности, и этот запас постепенно, исподволь, исчерпывался.
Несмотря на декларируемый массовый энтузиазм украинского общества по поводу борьбы с «колорадами», на деле мобилизация шла медленно и с огромным трудом.
Еще более плачевной оказалась ситуация с техникой. Деградация украинской промышленности после распада Советского Союза привела к тому, что государство, унаследовавшее у СССР мощнейший ВПК, к началу реальной войны попросту не смогло обеспечить армию достаточным количеством современной боевой техники. Циклопические советские запасы либо растаскивались на запчасти, либо отправлялись на экспорт. В результате массовая потеря техники существенно сказывалась на боевых возможностях армии. По данным ресурса lostarmour.info, ведущего базу данных уничтоженных и захваченных в конфликте боевых машин, украинские войска утратили уже более 500 единиц бронетехники против примерно полусотни машин, потерянных ополченцами. Такого катастрофического соотношения потерь Украина, как выяснилось, попросту не может себе позволить. Украинская армия начала страдать от нехватки вооружения и снаряжения. В качестве бронетехники начали использоваться даже комичные «гантраки» — обшитые металлом гражданские автомобили. Привычное зрелище для частных войн мексиканских наркобаронов, но скандальное для промышленно развитой европейской страны.
В ходе Иловайской битвы, и в том числе по ее результатам, количество перешло в качество: украинские войска на южном участке фронта начали быстро откатываться, уже не только не имея надежды сломить повстанцев в ходе летней кампании, но отчаянно пытаясь выкроить силы хотя бы для обороны уже завоеванного с мая по июль. К тому же под Иловайском погибло или попало в плен помимо армейцев значительное количество солдат добровольческих батальонов. Эти люди далеко не всегда были хорошо подготовлены и обучены, но именно в их исполнении можно было видеть упорную оборону в окружении и наиболее отчаянные прорывы из окружения. Ополчение перемололо далеко не худших солдат из тех, кем располагали украинские силы на этой войне.
Хотя ополченцы по-прежнему уступают противнику в людских ресурсах, военные руководители Новороссии выглядят по сравнению с украинскими коллегами выходцами с другой планеты, а опыт и высокий боевой дух солдат позволили успешно провести короткое контрнаступление даже при таком неблагоприятном соотношении сил.
Иловайская баталия переломила ход событий и положила конец важному этапу противостояния Украины и Новороссии.
Самопровозглашенная республика одержала важнейшую военную победу, и похоже, что на ближайшее время Украина отказалась от надежд победить Новороссию военным путем.
Чем бы не закончилась история Новороссии, ее войска уже вписали себя в золотой пантеон русской воинской славы Иловайской эпопеей, показав в ней как выдающееся мужество рядовых ополченцев, так и впечатляющее тактическое и стратегическое мастерство командиров ополчения.
Политики и олигархи могут творить что угодно, но русские — по-прежнему Боги Войны.