О чем же говорят факты в нашем случае? Факты, например, говорят о том, что смена так называемых общественных формаций не всегда ведет к увеличению производительности труда, как это утверждает марксизм, – в средневековой Европе производительность труда была гораздо ниже, чем в Римской Империи, а используемые инструменты остались прежними. История показывает, что общественные отношения вообще никак не связаны ни с используемыми в обществе инструментами, ни с производительностью труда. И вообще, общественные отношения чрезвычайно консервативны, устойчивы и могут оставаться прежними на протяжении тысяч и тысяч лет: посмотрите на Китай, Индию, государства Ближнего Востока, Африки, доколумбовой Америки или Россию. Все эти государственные и общественные системы обладали чрезвычайной внутренней устойчивостью, самым явным образом тяготея к равновесию. И применяемые ими механизмы и инструменты на протяжении тысяч и тысяч лет были практически одинаковыми и никак не развивались. То есть европейский феномен промышленной революции с ее новыми механизмами, появлением новых общественных классов и чередой насильственных политических революций, был единственным и очень поздним исключением из всеобщего мирового правила, тогда как этим правилом было многотысячелетнее равновесие и стабильность общественных и производственных отношений. Маркс и марксисты выдали единственное в известной истории человечества исключение из всеобщего правила за правило. Интересно, не правда ли? Видимо, на определенном этапе Марксу всё-таки подсказали, что его конструкция неубедительна, ибо лишена фундамента и висит в воздухе. Он перепугался и тут же попытался сочинить некий невнятный «азиатский способ производства», чтобы прикрыть им зияющие дыры в своей теории, но при этом он «забыл», что кроме Азии, на планете есть еще две Америки, Африка и Австралия, где способ производства на протяжении тысяч лет ничем не отличался от азиатского. Вот такая очень странная «забывчивость» отца-основоположника. Видимо, в особо острой форме она проявлялась как раз тогда, когда Марксу было нужно с огромным усилием притягивать за уши чрезвычайно неудобные для него факты в попытке слепить из них свою жульническую теорию.
Итак, в течение всей известной истории человечества мы имели равновесные, самодостаточные и внутренне устойчивые общественные системы, которые упорно отторгали практически любые социальные, технические и технологические нововведения: «Мой отец, деды, прадеды и их деды и прадеды делали это именно таким образом, и я это буду делать так же, как делали они, и никакие новшества мне не нужны!» Кое-что новое в военной области люди нехотя, с большой неохотой, принимали, но для падших ангелов, имевших для человечества совершенно определенные высокотехнологические планы, этого было совершенно недостаточно, и они решили эту устойчивую равновесную систему разрушить и превратить ее во внутренне неустойчивую и неравновесную. Для разрушения сразу всей системы в глобальном масштабе, обладавшей чрезвычайно высокой сопротивляемостью и способностью к самовосстановлению при получении повреждений, у них не было достаточных ресурсов, и они решили сконцентрировать свои ограниченные ресурсы только на одной достаточно небольшой территории, а достигнутый успех позже распространить на весь мир. Ничего удивительного в этом нет, поскольку прием концентрации ресурсов в одной точке издревле известен и успешно применяется даже людьми – например, в военном деле для прорыва обороны противника в какой-то одной точке, в которую затем входят подкрепления и успех распространяется всё дальше и дальше.