В дверь постучали. Стюард принес Мари ее чемоданы. В одном из них, зеленом, было все самое необходимое; она положила его на кровать, расстегнула молнию и вынула несколько вещей. Потом вышла на балкон и села в шезлонг. Для конца декабря стояла хорошая погода.
Пейзаж вдруг оживился: лайнер начал маневрировать, выходя из порта. Она глубоко вздохнула, вставила наушники, включила Жан-Жака Гольдмана[2], положила на колени клубок шерсти и улыбнулась, перебирая спицами.
4
– Вы восхитительны, Мари! Я с трудом вас узнала.
Мари улыбкой ответила на комплимент Анны.
– Я даже не знаю, как воспринимать ваши слова. Большое спасибо, Анна, вы тоже прекрасно выглядите.
Мари сменила дорожный костюм на черные брюки и пуловер цвета восточной хурмы, подкрасила ресницы и высоко завязала конский хвост. На Анне был костюм того же покроя, что и днем, только другого цвета.
– Зачем вы взяли сумочку? – спросила Мари. Ведь вам не понадобятся деньги, все оплачивается картой «Феличита».
– Знаю, но у меня в ней телефон. Я жду звонка.
– Хорошо. В каком ресторане вы предпочитаете поужинать?
Анна пожала плечами.
– Понятия не имею. Я чувствую себя абсолютно потерянной на этом огромном судне. Кажется, здесь несколько ресторанов?
Сама Мари чувствовала себя как рыба в воде. Несколько раз перечитав «Правила поведения на борту» и внимательно изучив план судна, она почти впечатала все это в свой мозг; это было несложно, потому что на протяжении многих лет неизвестное и новое уж точно не являлись частью ее жизни. Кроме того, она была из тех организованных женщин, которые привыкли все держать под контролем. Итак, она знала, что на лайнере пять ресторанов, один супермаркет, кинотеатр, несколько бутиков, библиотека, парикмахерская, бассейны, дополнительное одеяло в ее каюте, телефон на ресепшене, бригада врачей-полиглотов, морг; ей также были известны программы каждой из остановок, лица основных членов экипажа, длительность переходов между городами и меню каждого ресторана.
– Испанский ресторан мне внушает большое доверие, – сказала она. – Я читала, что у них отличная паэлья.
– Во всем полагаюсь на вас. Тем более что у меня уже целую вечность и крошки во рту не было. К тому же у них наверняка подают сангрию. Это будет великолепно.
Сидя на скамьях за большим общим столом, Мари и Анна приступили к их первому вечеру на борту лайнера. Совместная трапеза, особенно если она состоит из мидий и креветок, которые нужно очищать руками, способствует завязыванию связей. Пассажирам понадобилось немного времени, чтобы начать разговоры с соседями по столу. Позади себя Мари расслышала несколько слов, показавшихся ей немецкими, справа от нее говорили по-английски, а чуть поодаль слышалась то ли итальянская, то ли испанская речь. Мари всегда путала эти два языка.
В последний раз она говорила по-итальянски вне стен школы в далеком детстве. Ей было восемь лет, когда она с сестрой и родителями провела несколько дней в Италии в кемпинге. Ей так понравилось открывать для себя новую культуру, что она испещрила черновиками все девяносто шесть страниц общей тетради, пообещав себе, что будет путешествовать. Она отчасти сдержала обещание: собрала целую коллекцию DVD про путешествия.
– Неужто вы француженки?
Роскошная брюнетка с шумом высасывала сок из головы креветки.
– Вы не представляете, как приятно услышать французскую речь! А я уж было решила, что здесь одни иностранцы. Мало того, что здесь полным-полно стариков, а если бы они к тому же не говорили по-французски, я бы за борт выбросилась. Кстати, меня зовут Камилла.
– Да, я француженка, – ответила Анна, – но, боюсь, старовата для вас.
– Это лучше, чем ничего. Я не выношу одиночества.
Мари удивленно вскинула брови.
2
Один из самых известных французских авторов-исполнителей. Начал записываться в середине 1970-х, однако пика популярности достиг в 1995 году, когда написанный им для Селин Дион альбом