— Постарайся выдать себя за археолога! — поспешно шепнул мне Гельмут. Он как-никак был журналистом и привык спонтанно реагировать на подобные ситуации.
— Видите ли, я приехал сюда из Швейцарии. Мой мексиканский коллега-археолог рассказал мне, что под этими плитами скрыты слюдяные панели. Нельзя ли их увидеть?
Строгий смотритель смерил меня испытующим взглядом и принялся искать ключ в тяжелой связке, висевшей у него на поясе. Рядом со связкой на ремне покачивался большой нож в ножнах. Еще раз окинув меня взглядом, страж реликвии опустился на колени и открыл замки на цепях. В числе причин, побудивших его сделать это, видимо, было и универсальное слово-пароль «археолог», и тот странный факт, что мне каким-то образом известно о тайне, скрытой под землей. В тот же миг Гельмут поспешно щелкнул объективом своей камеры. Вот что она запечатлела.
Как только первый луч солнца проник в щель, его свет отразился от полированной поверхности слюды, и отраженное сияние покрыло землю вокруг мерцающими пятнышками диаметром от десяти до двадцати сантиметров. Этот удивительный эффект повторился еще раз, когда служитель снял вторую плиту. На этот раз мы рассмотрели все как следует. Слои слюды, словно ломти в сандвиче, были вмурованы в каменную оправу, образуя странную структуру, служившую крышей таинственного помещения, расположенного под ней. Это был своего рода плафон из наложенных друг на друга пластинок, скрепленных раствором, поверх которого располагался слой слюды толщиной около семи сантиметров, а поверх него — еще один слой камня толщиной около полуметра.
— Интересно, а какова же общая ширина этой искусственной вставки? — обратился я с вопросом к смотрителю.
— На сегодняшний день открыто уже 29 метров слюды, но вполне возможно, что слои могут уходить и дальше. А вот насколько именно, покажут новые раскопки.
Смотритель не стал мешать мне, когда я решил приподнять один из слоев. Он расслоился у меня в руках на отдельные чешуйки толщиной не более фотопленки и такие же гибкие, как она. Они очень интенсивно отражали солнечный свет. Да, это был настоящий мусковит (название происходит от vitrum muscovitum[43]) вид слюды, который наши предки называли «московским стеклом».
Мусковит, или калий-алюминий-гидросиликат, встречается в породах, сопутствующих граниту и нередко в качестве вкраплений в нем. Небольшие залежи подобной слюды встречаются в горах Готард в Швейцарии и в Циллентальских Альпах в Тироле. Крупные же месторождения мусковита имеются в Индии, на Мадагаскаре, в Южной Африке, Бразилии, США и в окрестностях озера Байкал в России. В европейские страны, как и в большинство стран Центральной Америки, горы в которых состоят преимущественно из вулканических пород, слюду приходится импортировать. Откуда же привозили слюду в Теотиуакан, где сохранилось немало изделий из нее?
Слюда обладает необычным свойством, делающим ее поистине незаменимой. Дело в том, что при всей своей гибкости и пластичности она способна выдерживать температуры до 800 °C; при этом она никак не реагирует на внезапные перепады температур; к тому же она необычайно устойчива к органическим растворителям и большинству кислот. Но, пожалуй, самым ценным свойством слюды является ее способность служить электроизолятором. Слюда устойчива к коротким замыканиям и электрическим разрядам. В электротехнике широко применяются тонкие пластинки слюды, например, в качестве изоляторов на радио- и телевизионных лампах, а также в трансформаторах и радарах. Наряду с прочими видами техники слюда находит все более широкое применение в компьютерной технике. Кусочки слюды измельчаются в порошок или используются в виде чешуек во многих видах бытовой электротехники: электроутюгах, тостерах, стиральных машинах и пр., а также в качестве присадок при производстве особо прочного стекла.
Знали ли строители древнего Теотиуакана обо всех этих свойствах слюды? На этот вопрос можно с уверенностью ответить «да*, ибо в противном случае они вряд ли стали бы чередовать пластины слюды с каменными плитами!..
Но тогда откуда же они привозили слюду в таких количествах и столь крупных размеров? Ведь даже в наши дни слюдяные пластины размером 30 × 40 см считаются большой редкостью.
43
Vitrum muscovitum (лат.). — букв.: московское стекло. В Московской Руси в XIV–XVII вв. роль стекол в окнах выполняли тонкие слюдяные пластинки; это постоянно подчеркивают иноземцы (напр., Джон Горсей, Адам Олеарий, Павел Алеппский), бывавшие на Руси в ту эпоху. (Прим. перев.)