– Георгий! Где мой сейф?! – сурово спросил, подойдя к ужинающим, директор музея.
– Ой, Петр Максимович! – расплылся в улыбке симпатичный пухленький мужичок. – Какой-такой сейф? Садись, вот табуреточка! Поешь с нами!
– У нас отличный шашлык-машлык! – добродушно прорекламировала немолодая полненькая Татьяна.
Йолло, по-прежнему сидевший на плече у Ани и играющий роль домашнего питомца, недовольно заворчал.
– Где сейф? – выйдя из себя, владелец потерянной вещи схватился за воротник хозяина застолья, и чумазые ребятишки разбежались, а взрослые бросились разнимать драчунов.
– Сейф, сейф! – завопил разозленный Жорик. – Какой еще сейф? Ты ж сам сказал мне: вези сейф домой!
– Не говорил я такое! – отчаянно заголосил старик. – А, помню! Я сказал, что сейф пора бы в ремонт!
– Ремонт, домой! Какая разница! Надо везти, я и увез. К себе домой. Да вон он, твой сейф! Ничего хорошего тама нету!
Несмотря на то, что металлическое хранилище ценных вещей ранее представлялось мощным и надежным, оно пребывало в плачевном состоянии. Сейф, который в день космонавтики разыскивали представители разных цивилизаций, валялся на боку с распахнутой дверью и покореженным замком. И он предательски пустовал.
– Где мои бумаги?! – прохрипел несчастный друг изобретателя Иванова.
– Да вона, вона они! – залопотала, поджимая губы, Татьяна.
Куча исписанных мелким почерком листов громоздилась недалеко на местной мусорной свалке. Кто-то успел выплеснуть на них какой-то губительный состав, и нечто белесое и вязкое расплылось по работе изобретателя. Многое было невозможно прочитать. Кроме того, вся свалка отчаянно воняла. Петр Максимович рухнул второй раз за день, теперь на колени перед загубленным сокровищем. Устало посмотрев друг на друга, Аня и Миша опять взялись за посильное исправление дела. Молодые люди вместе отвели удрученного дедушку в машину. После они руками в перчатках собрали все, что сохранилось от труда Иванова, и заново аккуратно сложили в сейф. Исковерканный металлический ящик поместился в багажник. Можно было покинуть печальный двор.
Сев за руль, Михаил бодро обратился к старому родичу:
– Не расстраивайся, дед! Главное, что клад нашелся! Мы займемся им! Поищем реставратора.
– Да, найдем! – подхватила Аня. – И восстановим эту большую работу!
– О, нет! Ее уже не вернуть, – подавленно возвестил директор музея. – Что же мы будем делать, когда чужие направят к нам корабли?! Они оснащены сверхоружием, а что есть у нас и чем мы сможем ответить?! Детище Иванова могло поразить агрессора и на значительном расстоянии от нашей планеты, и на ее поверхности! А что теперь?! Где у нас космическое оружие против древних врагов?!
Старый Потапов говорил с таким глубоким отчаянием, что у Ани на глаза навернулись слезы, а Йолло начал сочувственно подвывать.
Нежданно он перестал кривляться и рявкнул:
– Скорее в больницу!
Старик лежал, откинувшись на подушки. Его глаза закатились, из губ вырывался протяжный хрип.
Михаил старался ездить осторожно, но в тот апрельский день пришлось в очередной раз отказаться от принципов. Водителю понадобилось все мастерство, чтобы в считанные минуты долететь до центральной больницы города. Успеху пилота позавидовало бы «яйцо», хранящееся в музее. К счастью, в лечебнице не возникло проволочек, и старика сразу же положили на операционный стол. То время, пока шла операция, Аня дежурила в машине, потому что не могла оставить Йолло, а Миша находился внутри здания. Спустя два часа, показавшиеся вечностью, в белый больничный коридор вышел сосредоточенный доктор.
– Вы внук Петра Максимовича Потапова?
– Да, я Михаил Потапов.
– Что ж, операция у Вашего дедушки прошла успешно. Петр Максимович отдыхает.
– Спасибо, доктор!
– Сейчас Вам к нему нельзя. Приходите завтра.
– Обязательно, – пообещал молодой человек.
Только в этот момент к нему пришло ощущение, что трудный день начал приближаться к концу.
Спускались сумерки 12 апреля, когда Миша и Аня вернулись в пригородный коттедж директора музея. Вечерело, и в половине дворов за оградами виднелись огни. Часть соседей отдыхала дома и составляла незримую компанию, что являлось приятным. Михаил отпер дверь в ограде дедушкиным ключом, потом открыл ворота и поставил машину на двор. Холодало, и следовало бы пойти в дом, но утомленные молодые люди присели на скамеечку у веранды. Поднявшись с плеча девушки, Йолло уселся на толстый сук ближайшего дерева и принялся вертеть головой, озираясь по сторонам.