Две другие покорённые им дамы лишь снисходительно улыбались, встретившись в столовой за завтраком.
Только у Лизоньки с Мишкой вышла незадача.
– И что я такого сказала? – искренне недоумевала она, – Лишь то, что для мужчины своего возраста, который не пьёт, не курит, он выглядит нормально.
Миша жутко обиделся и весь день её не замечал, отчего Лизавета была не в духе.
– Да не кисни ты! Видно, его бывшая пассия заклевала, вот он самооценку с другими дамами и поднимает, – будто заправский психолог определила Вера Ивановна. – Нормальный мужчина хочет от женщины любви и покоя. А Мишка – типичный бабник. Для него важен сам процесс ухаживания и эффектная концовка «а-ля секс».
– А-ля что? – встрепенулась Лизонька.
Вера Ивановна досадливо махнула рукой.
Баба Маша нетерпеливо скрипнула кроватью, намереваясь поделиться своим опытом общения с мужчинами.
– Понимаешь, детка, интимный процесс, как хороший арбуз, должен созреть, – поучительно вставила баба Маша. – Даже самый заурядный мужчина ждёт от жизни минимум разочарований. А больше всего он любит, чтобы его хвалили. Он кран починил, а ты ему: «Ах, ты мой Самоделкин!» Он яичницу приготовил, ты: «Ну, заяц, даёшь! Вкусно-то как!». Для нас, для девочек, важно, чтобы нас любили, цветы дарили, по спинке гладили. Мальчикам же нравится вариант «похвали меня!».
Лизонька, которая не возражала против того, чтобы её называли «деткой», лениво зевнула:
– Что о них говорить, баба Маша, надоело… Лучше анекдот расскажите…
Баба Маша покрутилась, умащиваясь удобнее на кровати, и произнесла по-старчески надтреснутым голосом:
– Встречаются два еврея, один другому говорит: «Мы с Рабиновичем поступили в Негритянский джаз» – «Шо ты говоришь! И много там негров?» – «Я и Рабинович! Остальные евреи»
К полуночи анекдоты и мужская тема иссякли, и обитательницы палаты перешли к воспоминаниям. Первенство оказалось у новенькой.
– С мужем, девчонки, у меня не сложилось, – начала своё повествование Виолетта. – Эгоист махровый оказался. Промучились мы с ним пять лет и расстались.
У меня с детства с мальчишками одно и то же повторялось: дружим, дружим, а потом он – бац! – и бросил меня. Дошло до того, что о свадьбах своих парней узнавала от кого-то. Мать всё наставляла: иди учиться, надо иметь свой кусок хлеба. Поступила в институт, познакомилась с парнем – мать давай пилить: он тебе не нужен. Начала с другим встречаться, опять слышу: ты за каждым недотёпой бегать будешь? Так и выбрала в мужья первого, кто подвернулся, чтобы «белой вороной» среди подруг не оказаться. Только рассыпались наши отношения, как бусы рассыпались.
И тут вдруг слышу от одной умной тётки фразу: Женщине в жизни нужна цель, а мужчине – смысл.
Так цель у меня и появилась – найти своего мужчину. Стала я к знакомым парням приглядываться. Понять бы только «смысл» этот, про который тётка говорила. Чего хочет мужчина? Водки? Секса? Или жареных котлет?
Очередной мой вариант благополучной семейной жизни хотел кататься на велосипеде. Даже когда в больницу с аппендицитом загремела, он с велосипедом не расстался.
– Ты собралась болеть? Болей! А я как катался на велосипеде, так и буду кататься!
Мне детей от него хотелось, заботы. А вечером – поговорить с ним, приласкать его. На деле же что ни скажу, обижается. Да и я из обид не вылезала.
Мама рассказывала, что маленькой тоже обидчивая была: губы надую, платочек расстелю, сложу в него носки, трусы, завяжу в узелок и – к двери. Стою, топаю ногами, чтобы мама слышала, сразу не ухожу. Жду, когда она спросит:
– Веточка, а ты куда собралась?
– Ухожу, – отвечаю, – ты меня не любишь…
Для меня самым страшным в жизни было предательство. И вдруг встречаю своего благоНеверного на остановке с тёткой какой-то.
Вечером говорю ему: «Сделай хоть что-нибудь!». Он взял чемодан и ушёл.
Я совсем на себя рукой махнула. Разочаровалась в себе. Цель потеряла и смысл перестала искать.
А жизнь всё равно по дороге колобком дальше катится.
Мне тогда чуть за тридцать перевалило. Пошла я работать на Евпаторийскую парковку. День на день похож. Не отличишь, вспомнить нечего. Правда, были и там весёленькие истории.
Как-то подъезжает «крутой» джип жёлтого цвета. За рулём мужик с тугой барсеткой. Сзади машины красной краской на всё стекло надпись: «На Берлин!»
Мужчинка тот, видно, к поезду встречать кого-то приехал, и у въезда на парковку на своего знакомого наткнулся.
Я сижу под зонтиком, жду, когда водитель оплачивать парковку придёт.
Вечереет. Мужчины беседуют.
Поднимаюсь, иду к ним. Надеты на мне шорты, футболка, панама в дырочку (жарко же!), бейджик, как положено, на ремешке висит с ФИО и гордым званием парковщицы. Правда, закопчённая я, как Маугли. Очки поднимаю, подхожу к окошку водителя «Хаммера»: