Через несколько десятков метров ноги уже не чувствуют, что портянки сбились. Просто ноги перестали чувствовать боль. И в голове все уже плывет. И мыслей нет. И первое дыхание кончилось, а второе почему-то не открылось. Бежим уже просто «на автомате». В голове для поддержки ритма всплывают какие-то мелодии, мотивчики. Всплывают сами. Так легче держать темп. И нельзя отстать. Стыдно. Позор. И никто из моего взвода не отстает. Все бегут. Чтобы легче бежать — корпус наклоняй вперед, центр тяжести смещается вперед, а ноги, поддерживая тело в равновесии, также будут бежать быстрее, двигай руками. Руками двигать быстрее легче, чем ногами, но и ноги тоже побегут быстрее вслед за руками. Только вот и руки уже отваливаются, будто вагон с мукой разгрузил. Я это делал. Знаю, что это такое. И спина точно также отваливается. Отстегивается спина. Скоро все тело развалится на запасные части. Ноги побегут дальше. А все остальное будет валяться в грязи, вся рота пробежит по развалившемуся телу. Отряд не заметит потери бойца.
— Рота! — послышался ненавистный гнусавый крик старшины — Шагом! — пауза. Что же ты тянешь кота за яйца, фашист! — Марш! — мы перешли с бега на шаг, все тяжело дышали, смахивая пот со лба рукавом куртки или протирая лицо пилоткой.
Так мы прошли метров сто. Любой спортсмен и военный знает, что нельзя сразу после тяжелого бега останавливаться, надо пройти некоторое расстояние пешком. Сердце, говорят, может остановиться. Ага. Просто хочется завалиться в мокрую траву и медленно сдохнуть! Пусть останавливается! Хрен на него! На это сердце! Бля! Ну, и какой черт меня дернул поступать в это училище! Надо было поступать в тыловое или финансовое! Там, наверное, нет такого дурдома. Но хрен туда поступишь без громадной взятки.
— Рота! Стой! Заправиться!
Кое-как привели себя в порядок. А в траву все равно хочется упасть. Мать-сыра земля, прими, тело мое!!! Остуди его!
— Шагом! Марш!
Дали час, чтобы постираться, привести себя в порядок. Пока все не разбрелись. Я крикнул:
— Второй взвод, ко мне!
— Мирон, ты заколебал, времени мало!
— Что еще?
— Тут Буда достал своим армейским дебилизмом, ты еще мозги компостировать будешь.
— Спокойно, парни. Все марш в бытовку, надо гладиться, пока толпа не ломанулась. Утюгов-то всего четыре.
— Давай слямзим? — предложил Артур Ковалев.
— Найдут — отчислят! — Мазур вытирал пот.
— Значит надо заховать так, чтобы не нашли, — сказал Буга.
— А использовать его где? Розетка только в бытовке! Ну, притащим мы его в палатку, и что? В задницу себе засунешь и потом будешь батарейкой работать? — Смок был опытнее, закончил техникум, жил в общежитии, просчитывал несколько ходов вперед. — Захомутают. Хуже будет.
— Значит, всем валить в бытовку и занимать очередь на утюги. Один утюг — одно отделение.
Для нормального человека, который живет на гражданке, что такое утюг? Он может погладить одежду в любое удобное для него время. А вот для зеленого курсанта, что такое «утюг»? Это шанс не получить взыскание, типа нарядов вне очереди. Ну, а также не ходить грязным и мятым, чтобы окружающие тебя сослуживцы не прозвали тебя чмо или чмошником. «ЧМО» расшифровывается примерно так: «человек морально обосранный» или «опущенный», хотя некоторые расшифровывали «части материального обеспечения». Но это злые строевые языки.
Ну, а сейчас, когда коллектив только сформировался, никто еще не принял присягу, очень важно держаться в коллективе.
Мы все понимали, что надо ставить себя в коллективе. Завоевать себе авторитет.
Вон, в первом взводе Леха Мигаль. Боксер, плюс качок. В свободное время либо качается, либо боксирует. К этому сразу уважение. Сила. Его и Бударацкий остерегается. В свободное время Леха предлагает всем желающим поразмяться. Из 41 роты приходил рукопашник Гена Супеко. На бой собрался посмотреть почти весь батальон.
В моем взводе Коля Панкратов, со шрамом в пол-лица. На гражданке был уличным хулиганом. Резок, как газировка, чуть что не так, берет «горлом» на полублатном жаргоне, лезет в драку, будет драться пока не сдохнет. Несмотря на то, что у него роста немного.
Местные кемеровские пока держатся особняком. В каждом взводе их по четыре — пять человек, не скажу, что все они такие же хулиганы, что и Колька, но при случае могут сплотиться.
Землячество тоже играет большую роль в становлении в коллективе. Представители национальных меньшинств — те тоже готовы драться до последнего. Никто не хочет быть чмошником.