Вячеслав Шульженко
ДИАЛОГ С ТОЛСТЫМНапомню вначале, что именно в "кавказской" прозе Льва Толстого начинает складываться тот образ войны, который возникнет и будет развит затем в "Севастопольских рассказах" и "Войне и мире". Отображая реальную картину войны, писатель одновременно подвергнет серьёзной проверке на прочность свою кардинальную мысль о "человеческом единении", выдвинет в центр внимания проблемы патриотизма, храбрости и самого быта войны. Можно с уверенностью говорить, что именно толстовский художественный опыт оказал на русскую литературу на рубеже ХХ-XXI веков наиболее существенное воздействие, что следует считать свидетельством устойчивости связей в её преемственном развитии. Что, впрочем, не исключает и наличия вполне естественной в таких случаях полемики с великим художником по целому ряду естественно изменивших с тех пор свою специфику проблем как социально-исторического, так и собственно эстетического свойства. Роман А. Проханова "Чеченский блюз", который есть, на мой взгляд, лучшее из до сих пор написанного о современных кавказских конфликтах, можно считать примером такой историко-литературной переклички. В нём, равно как и во многих других произведениях писателя, крайне важна общая концепция, главная идея романа. Уже в анонсах, сопровождавших публикацию книги, возникало ясное ощущение авторского замысла и чёткой определённости основной мысли, логикой которой, на наш взгляд, и определяется само построение произведения, несущего в себе столь присущие Проханову признаки яростной идейно-нравственной полемики со своими многочисленными оппонентами. Проханов показывает, что Кавказ в последнем десятилетии ХХ века стал ареной острой борьбы российских политических группировок. Этот стратегический регион с его крайне сложными проблемами, трагедиями целых народов оказался разменной монетой в политической карьере людей, имеющих довольно смутное представление о Кавказе и далёких от его реальных забот и интересов. Роман позволяет словно воочию увидеть начало чеченской войны, её преступный характер и бессмысленные жертвы. Все они – от контрактника-рядового до командира бригады – стали, кто по неведению, кто по глупости, кто из соображений политической конъюнктуры, а нередко и сугубо эгоистических, корыстных, участниками одного из самых позорных событий в новейшей истории России, аналогов которому трудно отыскать даже в глубоком прошлом страны.