Наверное, так и должно было случиться. Надо было пройти от начала до конца по пути классического реализма ХХ века, сравняться в мастерстве и проницательности с Горьким, Паустовским, Симоновым, Леоновым… по новаторству с Маяковским, Платоновым, отчасти Набоковым и Кафкой… Здесь Проханову сродни те великие русские и мировые художники-авангардисты ХХ века, которые овладели мастерством реалистической живописи, достигли в ней высот, и лишь потом перешли к авангардному и подлинному "абстракционизму", духовное видение полноты которого дано далеко не каждому (в отличие от "инсталляторов"-пиар- щиков и халтурщиков, которые сразу, не умея написать руки и глаза человеческого, плодили на холстах "квадраты" и "кубики").
Александров Проханов, прежде чем выйти к высотам своего творчества, проделал титаническую работу писателя-реалиста. И это одно уже ставит его в ряд с упомянутыми Леоновым, Симоновым, Хемингуэем… Казалось бы, можно почивать на лаврах, продолжая писать в том же ключе, прочно занимая в истории литературы (и в самой литературе) устойчивое положение одного из ведущих реалистов, мастеров пера, при жизни вполне обоснованно переходящих в разряд классиков… Обычно на таком уровне высокого академизма (авангардного академизма) к писателям (и учёным) приходит и академическое мышление, основанное на добротном и необходимом в обществе здоровом консерватизме. Ибо сбережение традиции, закрепление школы и поддержание этой школы в лице наиболее успешных учеников-последователей, это уже признак весомости и непреходящести в отечественной культуре, уже акт кропотливого подвижничества…
Но Александр Проханов, рискуя репутацией классика и мэтра инновационного реализма, совершает немыслимый прыжок в никуда, в неизвестное… И достигает цели. И побеждает. Этот прыжок оказывается прорывом. Прорывом в ХХI век.
В романе "Господин Гексоген" он впервые делает попытку вырваться за пределы реального, за пределы сугубого философского и психологического реализма. И не потому, что ему не хватает изобразительных средств – таковыми Проханов мог бы запросто поделиться с десятком иных преуспевающих писателей. Нет, происходит переход в новое, иное качество. По всей видимости, преодолевая планку творческого сверхнапряжения, писатель открывает в себе новое творческое "я" – сверхэго, далеко выходящее за пределы не только привычной литературы, но и обыденного мировидения. Писатель обретает сверхзрение, свойственное духовидцам, юродивым, пророкам, святым старцам, гениям и "безумцам"… и тем немногим людям будущего, которые постепенно вызревают в нашей угасающей в вырождении гиперпопуляции Хомо сапиенс сапиенс.
Новые сверхреалистические романы Александра Проханова "Господин Гексоген", "Политолог", "Пятая Империя" – потрясающи. Пересказывать их бессмысленно. Читать наподобие обыденной литературы бесполезно. В них надо погружаться – ведь это уже совмещение нашего пространства-времени с иным измерением. Не каждому дано. Много званых, да мало избранных. Это особые миры. Но они пока, увы, недоступны пониманию современной критики. К сожалению. Осмыслить эти романы не так просто, как непросто даже смириться с тем, что они появились на свет, вопреки всяческой логике нынешнего литературного процесса. Где-то уже появлялись скороспелые заметки наших окололитературных, но модных верхоглядов – мол, эти романы сиюминутны, фельетонны, дескать, это шаржи на мимолётную уходящую на глазах действительность… Глупость! Фельетонны и мимолётны они сами, эти попрыгунчики-острословцы, любящие не критику в себе, а себя в критике и умствующие лукаво и пустоголово. Как суетливые мышки-норушки подбегают они к основанию горы-пирамиды, уходящей в небеса обетованные, пугливо обнюхивают следы собачьей мочи у оснований исполинских глыб – и опрометью несутся писать околесицу об "уриногенных креативах хеопсова дискурса". Мышиная возня. Серьёзные критики, в том числе и наш ведущий российский критик Владимир Бондаренко, пока лишь настороженно и пытливо присматриваются к грандиозным и непривычным конструкциям, не решаясь вот так, с налёту, без основательного изучения подходить к ним, взбираться на них, проникать в потаённые глубины. Это дело будущего. Хотелось бы, чтобы оно было недалёким… большое видится на расстоянии. Потрясающие вещи!