НИКОЛАЙ ФЁДОРОВИЧ КОРСУНОВ (1927 — 2009) С прискорбием узнали о кончине старейшего русского писателя Николая Фёдоровича Корсунова.
Автор известных романов, ярко повествующих о жизни земляков, людей труда, совестливых, несущих нелёгкую жизнь по правде, по нравственным народным традициям, он был заметен и узнаваем в течение последних десятилетий нашей отечественной литературы.
Много лет своей жизни он отдал руководству Оренбургской писательской организацией.
Жизнь и творчество Николая Фёдоровича счастливо пересеклись дружбой с великим Шолоховым, их соединяло многое, и многие страницы книг корсуновских озарены шолоховским светом.
Утрата Корсунова — тяжёлая потеря для всех нас.
Мы соболезнуем в этом горе родным и близким почившего писателя.
ПРАВЛЕНИЕ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ, РЕДАКЦИЯ
Олег ДОРОГАНЬ ВЕЛИКОЕ ХОЛМОТВОРЕНИЕ
Александр Проханов. Холм. Роман. М., Вагриус, 2008.
У Александра Проханова новый роман, новая поэма в прозе. Автор по-прежнему неукротим, неистощим, неисчерпаем. И можно смело сказать: поэмы в прозе его самобытны, новаторски великолепны. А система его мыслеобразов — это целая поэтика. Каждая деталь вырастает до знака, символа, высвечивает глубинные смыслы, собирается в единый свод.
Стремление к гармонии, к вселенскому равновесию всегда отличало письмо Проханова. И весь арсенал художественных средств во всех его вещих вещах свидетельствует о нём как об истинном поэте. Ведь он и стихи пишет. Недаром же Валентин Устинов в своей поэтической книге "Держава" Александру Андреевичу посвящает стихотворение "Ревнитель", в котором есть такие строфы:
Певун. Плясун. Затейник хитроглазый.
Поэт. Прозаик. Страстный острослов.
Прямой потомок молокан Кавказа.
Ревнитель государственных основ.
— -
Пируй, творец! Под ястребиной крышей
покоя нет и поворотов нет.
Одно дано, одно дано нам свыше -
любить и жить.
Живи в любви, поэт!
Совсем недавно я столкнулся с критическими выпадами против использования поэтического инструментария в прозе. Дескать, что поэту хорошо, то прозаику смерть. Аллитерированность или инверсионность якобы вредят прозе. Согласен, ничто не приемлет излишеств, мера — формат вещей. Лефорт не перепьёт Петра, ну да проза вполне может перепеть поэзию.
Что касается прохановской прозы, то в ней как раз вместе с "босхианскими метафорами" и "раблезианскими непристойностями" немало акустической звукописи, аллитераций, свои инверсии с эховыми словосочетаниями, свои мотивы, своя мелодия, наполняемая то сюитной, то симфонической полнотой.
Правда, от книги к книге и метафора, и эпитет становятся яснее и точнее, а потому и проще, зато интонация всё раскрылённее, сакральнее, со всё более долгим эхом. И в то же время излишеств всё меньше, зато каждая подробность бьёт в "десятку", неся и разворачивая смыслы. И всё это подчинено маятниково размахивающейся выверенной ритмике.
"Чеченский блюз" — название говорит само за себя. "Идущие в ночи", — отсылает к английской песне "Странники в ночи", но здесь уже не столько элегическая, сколько обострённая тревога, бетховенски зазвучал катарсис трагедии.
Названием романа может овладеть метонимия, да ещё и с тяготением к анафоре: пожалуйста, "Господин Гексоген". На официально патриотическом писательском крыле этот роман почему-то подвёргся чуть ли не разносной критике. И по мнению многих, вышеназванные романы о Чечне признаны лучшими в литературном наследии писателя и его затмевают.
Кто-то из откровенных недругов А.Проханова назвал его творения графоманией, приводя лишь одно удачное сравнение моста с кардиограммой сердца.
А В.Гусев, помещая в "Московском вестнике" свои дневники с разрозненными мыслями на полжурнала, как-то обвинил А.Проханова в саморекламе.
И каждое вступительное слово прохановской газеты "Завтра", где в небольшом срезе отражается вся эпоха, действительно, как бы рекламирует его неповторимый стиль, блистая точным, метким метаисторизмом и безобманным магнетизмом.
Такое впечатление, что гений Александра Проханова перехватывает гиперболоидные молнии Николы Теслы, этого славянского гения, пущенные им столетие назад с башни на Лонг-Айленде, и творит ими свои огненные страницы.
Даже либералы вынуждены были поднять руки перед "красно-коричневым" автором, проголосовав за вручение ему престижной премии "Национальный бестселлер", — и именно за "Господина Гексогена".
Есть гипотеза, что Тунгусский катаклизм — дело рук Теслы. И, по всей вероятности, его добрый гений, осознав разрушительность силы, какой он овладел, прекратил свои опыты с извлечением мощной энергетики из вселенского потенциала.