- Садитесь, - предложил министр. Вошедший генерал сел напротив генерала Квашова.
Он поздоровался с ним коротким кивком головы. Не фамильярно, но подчеркнуто корректно. Генерал Квашову очень не понравился: он держался как-то слишком самостоятельно.
В этом кабинете военные так себя не вели.
И уж тем более не смели являться к министру обороны одетыми в штатское.
- Вы уже слышали, что случилось? - спросил министр.
- Мне позвонили на дачу, - кивнул Лебедев, - я выехал оттуда полчаса назад. Но подробности я пока не знаю.
- Контейнер похищен, - сказал министр, - есть убитые и раненые. Террористы потеряли троих людей. Пока мы не нашли, куда делся этот контейнер. Но, кажется, вместе с ним сбежал и один из офицеров генерала Зарокова.
- Плохо, - пробормотал Лебедев, - это очень плохо. Есть шансы найти или обнаружить террористов?
- Их сейчас ищут, - недовольно сообщил министр. - Я включил вас в специальную оперативную группу по расследованию. Вы считаете, что это очень опасно? - тревожно спросил он.
- Я могу говорить? - спросил Лебедев, кивая на Квашова. Тот побагровел. В министерстве все должны были знать, кто такой генерал Квашов. А этот интеллигентный генерал строит из себя дурака. Ведь наверняка в приемной ему сообщили, кто именно сидит в кабинете министра обороны.
- Можете, - кивнул министр.
- Это штамм ЗНХ. Самый опасный вирус, который был к тому же получен в лабораторных условиях. Человеческий организм не имеет иммунитета против ЗНХ. В контейнере обычно находились три ампулы. Если хотя бы одна из них будет разбита в городе... - Лебедев запнулся и дальше твердо закончил: - В начавшейся эпидемии может погибнуть примерно четверть населения Москвы и окрестных районов. И это только в том случае, если мы сразу примем действенные меры. В остальных случаях потери могут быть еще более ужасными. Погибнуть может до половины всего населения столицы. Это оружие возмездия. Абсолютное оружие, которое можно применять только в случае полного поражения. Это хуже ядерной бомбардировки города.
Министр судорожно вздохнул. Поперхнулся. Закашлял.
- Вам плохо? - вскочил со стула Квашов.
- Ничего, ничего, - отмахнулся министр.
Начальник аппарата министерства знал, что все его благополучие и дальнейшая карьера зависят от здоровья министра. Он быстро взял со стола бутылку минеральной воды, резким движением руки отвинтил пробку и, налив в стакан воды, протянул его министру. Тот, благодарно кивнув, залпом выпил воду. Поставил стакан на столик и хмуро спросил у Лебедева:
- Значит, ничего нельзя сделать?
- Если они разобьют ампулы - ничего, - твердо сказал генерал. Министр нервно заерзал на своем месте.
- Что нам делать? - спросил он наконец.
- Искать контейнер и террористов, - последовал быстрый ответ.
- Я включил вас в группу по оперативному расследованию случившегося, повторил министр. - Дежурный офицер в приемной покажет вам, куда они пошли. Я приказал выделить вам несколько кабинетов прямо в министерстве. Постарайтесь что-нибудь сделать, - неожиданно для себя сказал он, обращаясь к генералу. Тот встал и, кивнув головой, вышел из кабинета, даже не попросив разрешения выйти, как должен был сделать младший по званию.
Министр закрыл глаза, помассировал сердце.
Оно у него раньше никогда не болело.
- Этот Лебедев, видимо, ученый, - понял генерал Квашов.
- Хороший ученый, - кивнул министр, - он член-корреспондент Академии наук. Известный во всем мире биолог.
- Я это понял. Поэтому я никогда не слышал о таком генерале.
- Его работы засекречены, - вздохнул министр. Он поднял трубку правительственного телефона и набрал номер прямой связи с министром внутренних дел. Трубку поднял дежурный офицер.
- Мне нужен Евгений Алексеевич, - сказал министр обороны.
- Кто это говорит? - не узнал его дежурный. Министр назвал свою фамилию.
- Извините, - сказал дежурный, - он на даче. У него там другой телефон.
- Я знаю, - сказал министр, уже набирая другой номер. На этот раз ждать пришлось долго. В воскресное утро министр внутренних дел, очевидно, предпочитал немного поспать. Наконец он поднял трубку.
- Что случилось? - Недовольным голосом спросил он.
- Это я говорю. Женя, - сказал министр обороны, - у нас ЧП. Настоящее ЧП. Ты должен срочно ко мне приехать.
- С ума сошел. Сегодня воскресенье. Что случилось?
- Я тебе говорю, что случилось ЧП. Приезжай немедленно.
- Война, что ли? - пробормотал министр внутренних дел.
- Хуже, - мрачно сказал его собеседник, - приезжай немедленно. Ты что, ничего не слышал?
- А что произошло?
- Я думал, твои дуболомы тебе уже доложили.
- Говори, что случилось?
- У нас утром было нападение на наш конвой. Пострадало несколько офицеров. Нападение было организовано с помощью автомобиля ГАИ. Видимо, были убиты или заменены твои сотрудники.
- Тоже мне новость! - заметил министр внутренних дел. - У нас каждый день такое ЧП случается. Из-за этого меня и будить не станут. Убитых много?
- Восемь человек.
- Тогда ничего страшного. Я дам указание, чтобы выделили хороших ребят из МУРа.
- Какой МУР? - закричал министр обороны. - Я тебе не про убитых говорю. У нас тут такое дерьмо, а ты мне - МУР. Приезжай немедленно. Я же тебе говорю, что это очень важно. Может случиться страшная трагедия.
Не все можно говорить по телефону. Женя.
- Да-да, конечно, - понял наконец главный милиционер страны. - Я буду у тебя через полчаса. Сейчас вызову вертолет.
Министр обороны положил трубку. Нужно звонить в ФСБ, обреченно подумал он. Наверняка ни министру внутренних дел, ни директору ФСБ ничего не докладывали о случившемся.
Во-первых, сегодня воскресенье. Во-вторых, число убитых не так велико, чтобы говорить о случившемся. В-третьих, погибли военнослужащие, а это считается внутренним делом самих военных, в которое ни ФСБ, ни МВД не станут вмешиваться. Никто из них пока ничего не знает о контейнере. Но звонить в ФСБ все равно нужно. Это значит, что почти сразу об этом узнает и Президент. Директор ФСБ обязан докладывать о подобных вещах незамедлительно. Может, лучше самому позвонить Президенту? Или все-таки разделить эту ответственность на троих? Придется звонить директору ФСБ.