— А печеньки? — спросил Кратер.
— Забыл.
— Ну как можно было забыть? А с чем чай пить?
Сэм застонал и исчез. Через несколько секунд он вернулся и положил перед Кратером пакет с сухарями в сахаре.
— Что это? — брезгливо произнес Кратер.
— Сладенькое!
— Ты не знаешь различие между сухарями и печеньем?
— Метнись сам!
— Володя, ты вроде как папаня. Чего у тебя сын такой отбитый?
Владимир не услышал вопроса. Он медленно гонял ложкой чай в кружке и смотрел на водоворот.
— Это я отбитый?! Может «папане» рассказать про твое поведение? Я кое-что знаю о тебе!
— И что ты знаешь?! — начал злиться Кратер. — Что я ненавижу сладкие сухари, а ты тащишь именно их?
— Да! Это намек! Я бываю в твоем мире, могу его изучать и узнать что-то о тебе, о Патриоте и о Россияде…
— Вообще-то мы известные Заступники. У меня даже мерч есть.
— А у Патриота статуя во весь рост… Только ее снесли.
Кратер нахмурился.
— Ничего ты не знаешь!
— Конечно! Это же меня ракетой…
— Заткнись!
— Оба заткнулись!!!
Владимир треснул по столу кулаком. Кружка подскочила и опрокинулась.
— Что вы себя ведете как бараны! На носу важный день, а вы только и делаете, что сретесь! И чай, блин, из-за вас разлил.
Владимир с сожалением посмотрел на чайную лужу на столе, а потом забрал кружку у Кратера.
— И сухари забери, — толкнул пакет Кратер.
— И возьму. Не пропадать же им.
Владимир разорвал пакет, достал один и начал им хрустеть.
— В следующий раз захвати с маком.
Сэм показал пальцами «ок».
— Теперь давайте, выкладывайте ваши претензии. Только без эмоций и криков.
Кратер поднял руку.
— Только учти, выступая первым, у тебя меньше шансов выиграть в споре.
— С чего это?
— Второй выступающий будет разбивать твои аргументы о свои факты и это лучше запомниться.
Пока Кратер сомневался, Сэм перехватил инициативу:
— Я подумал и вот что скажу: у каждого из нас есть маленькие тайны, о которых мы не хотим говорить. Например, что Адзула — моя мамаша или «Зима» и «Россияда» — это один и тот же человек.
В этот момент Сэм высунул язык, а Кратер в ответ показал кулак.
— Нам стоит забыть про вражду и объединиться. Я не знаю, как я буду себя вести в день мертвых, это мой первый праздник. Возможно, в этот день вы меня вообще убьете. Но я за любой вариант, который поможет спасти Регину. Она хорошая девочка. Заботливая, веселая, в меру легкомысленная. Тем приятнее Аделю будет осквернить ее душу.
— А ты что думаешь, Сережа?
Кратер сходил на кухню, вернулся с тряпкой и начал вытирать пролитый чай.
— Я соглашусь, что девочку надо спасти.
— Тогда мир? — подытожил Владимир.
— Мир, — улыбнулся Сэм, хитро моргая поочередно глазами.
— Мир, — недовольно произнес Кратер.
— Отлично! А после дня мертвых хоть порвите друг друга.
Лицо Сэма превратилось в одну большую широкую улыбку. Чертенок протянул руку Кратеру и тот неохотно ее пожал.
— Ты меня заставил совершить сделку с дьяволом.
Владимир закатил глаза. Ему показалось, что они повторяли этот диалог снова.
— Сэм за дьявола не считается.
— Ну чем он отличается? Нечисть есть нечисть. Как бы его родичи не пытались выставить нас монстрами, но монстры здесь они. Мы защищаем людей и живём по законам. А доверять черту, даже самому хорошему — это глупо! Его сущность прорвется наружу!
— Мы вроде договорились о перемирии? — напомнил Сэм.
Кратер впился в него взглядом, а потом произнес с надрывом:
— Ну вас всех в жопу.
Кратер ушел к кровати, разделся и залез с головой под одеяло.
Сэм, быстро допив чай, поставил кружку на стол.
— Спокойной ночи, — бросил он и исчез.
Владимир в присутствии в комнате людей оказался один. Размачивая сухарь в крепком чае, он думал о месте для сна. В бане спать после вонючего оборотня не хотелось. Как и не было желания оставаться спать на диване. Комната уже наполнилась запахами немытой собаки и алкоголя.
Выливая в раковину смесь из чая и крошек, Владимир услышал тихий стук. Он обернулся и увидел в окне белое лицо Бибигуль. Владимир с неохотой вышел к ней.
— Нам нужно знать, — начала неуверенно говорить девушка, — к чему готовиться.
— Нам — это кому?
— Моей семье.
Владимир хотел высказать, что никакой семьи у нее не было, но осекся, увидев за спиной рюкзак.
— Ты куда-то собралась?
— Если нас ждёт тот исход, о котором ты говорил ранее, то мы лучше уйдем. Мы постараемся избежать той участи, что готовит нам темный господин.
— А Кешбек?
Бибигуль потупила голову.
— Неужели с собой возьмешь?
— Нет… нет. Он человек… Я не смогу так долго вести его. Нам будет проще без него. Но я буду по нему скучать. Я… привыкла к нему.
Владимир открыл рот, но Бибигуль оборвала его.
— Я знаю, ты думаешь, мы пустышки и все сказки, рассказанные мною, даже если когда-то были правдивыми, сейчас не имеют значения. На наше место пришли другие. Но это же не значит, что мы чужаки этому миру! Мы… хотим жить и должны иметь право на это. Разве это не так? Разве может быть по-другому…
Бибигуль закрыла лицо руками и Владимир невольно прижал ее к себе. Она всхлипывала, что они тоже живые, и тихо плакала. А Владимир думал о том, что еще недавно мечтал, чтобы она прижималась к нему шикарной грудью, а теперь он хотел, чтобы все оказались от него как можно дальше и больше не беспокоили своими слезами.
Утро выдалось неважным. Мало того, что Владимир ночевал в сарае, где его окружали соскучившиеся корова Дашка и кошка Багира, так и курицы беспокойно себя вели из-за внезапно появившегося хозяина. Вершиной неприятностей стал Кешбек, когда тот ворвался с воплями в дом, потом в баню, а затем и в сарай.
— Они ушли! — голосил он. — Они исчезли! Все разом! Я хотел, чтобы только теща испарилась! Но почему это случилось со всеми?!
Курицы встрепенулись и свалились с насеста. Корова начала звать кого-либо на помощь. Кошка куда-то спряталась. Владимир поднялся с сена и поплелся к Кешбеку.
— Может тещу надо было любить, а не поносить?
Казах упал на колени и вознес руки к небу.
— Я на все готов ради них! Даже старую стерву стерплю! Но только если она будет жить в соседнем селе!
— Ты неисправим.
— Я поддерживаю теорию, что дети должны жить отдельно от родителей.
— Умную мысль говоришь.
— Это все телек, — довольно ухмыльнулся Кешбек. — Ну так, где будем искать?
— Нигде не будем, — зевнул Владимир, выходя из сарая. — Что?
Кешбек встал в дверях.
— Ты не будешь искать мою семью?
Владимир хотел умыться в ближайшей бочке, но заметил ее позеленевшие от воды бока.
— Твои временно свалили. Они вернутся, как только мы разберемся с Аделем.
— А если не разберемся?
— Проблема все равно как-нибудь решится, только неизвестно в чью пользу.
Владимир направился в дом. Кешбек поскакал вслед за ним.
— Подожди, подожди, брат! Что там про пользы?
— Я тебе отвечу как и всем: я ничего делать не буду — пусть само как-нибудь решится.
Кешбек оторопел.
— Но так же нельзя!
— Как нельзя?
— Ничего не делать!
Владимир остановился и обернулся к другу.
— А ты что-нибудь сделал, чтобы не дать уйти Бибигуль? Нет. Потому что у всех жизнь идет своим ходом. Никто ничего специально не делает, чтобы изменить русло в своей судьбе. Как все начинают говорить? "Ну так бог захотел«.У всех людей жизненное течение решают боги, карты, планеты, затмения — кто угодно, но не он сам. Меня это в последнее время сильно начало раздражать. Особенно последствия этих глупых решений, которые потом просят меня исправить.
— Да я ничего и не сделал, чтобы ей захотелось уйти, — задумался Кешбек. Он снял лисью шапку, почесал макушку и опять ее надел. — Мин ин яхшы ире! Самый замечательный…