— Отец о вас много рассказывал, — осторожно начал он.
— В самом деле? — толстяк оживился. — Иначе и не могло быть. Вы-то своего отца в Гейдельберге не знали. Признаться, любитель был винца: за вечер спокойненько мог выцедить несколько бутылок мозельского. А вот к пиву не привык, видно, оно не пришлось ему по вкусу. Мне он не верил, чудачина Джим, — с грустью произнес он. — Да, герр Брэкфорд, ваш отец был редкой души человек, выдающийся ученый, но старому другу не верил, нет. Вы тоже энтомолог, пошли по стопам отца?
— Нет, это мой коллега энтомолог, — Алан указал на Спенсера, — я занимаюсь ботаникой.
Спенсер улыбнулся и протянул Тейфелю через стол могучую ручищу.
— Простите меня, профессор, за такой прием… И забудьте о пистолете.
— Об этом больше ни слова, — Тейфель замахал руками и снова обратился к Алану: — Собственно, а что вы тут делаете?
— Пожалуйста, я отвечу. Я занимаюсь сбором интересующих меня растений и по совместительству исполняю обязанности компаньона, — Алан кивнул в сторону Спенсера, который громко рассмеялся.
— Видите ли, я захватил Алана в качестве проводника. А он до сих пор никак не решит, не свалял ли он дурака.
Алан помрачнел. Тейфель переводил взгляд с одного на другого. Вдруг он взглянул на часы, вскрикнул и выскочил из-за стола, отдав какое-то приказание своим людям. Двое индейцев тотчас скрылись в лесу, но минуту спустя появились снова, таща за собой громоздкий ящик.
— Прошу меня извинить, — проговорил Тейфель.
Не выслушав ответа, он раскрыл ящик и с величайшей осторожностью вытащил оттуда прибор, напоминающий миниатюрный передатчик. Алан не разбирался в радиотехнике, поэтому не мог бы с уверенностью утверждать, что это передатчик. Профессор принялся крутить многочисленные ручки, передвигая стрелки, то удлинял, то укорачивал металлические прутья, торчащие из аппарата подобно иглам дикобраза.
Что же касается Спенсера, то он не спускал глаз с Тейфеля, следил за каждым его движением. Как охотничья собака, идущая по следу, Спенсер шагнул к столу, но тотчас получил от профессора увесистый тумак. Спенсер выругался, схватился за пустую кобуру, но тотчас опустил руку, встретив неподвижный взгляд черных глаз — индейцы были на страже.
В аппарате послышался свист, невнятный шум. Нажав какую-то кнопку, профессор склонился к карте, которую принесли индейцы. Он что-то выверял по ней, делая пометки карандашом, потом, посмотрев на часы, снова принялся манипулировать ручками и кнопками. Наконец он облегченно вздохнул: аппарат был настроен.
Все также ничего не объясняя, Тейфель поставил аппарат на прежнее место, сложил карту и убрал ее в ящик, который его слуги осторожно отнесли поближе к лесу. После этого он отдал какие-то приказания, и тотчас же индейцы принялись возводить палатку почти вплотную к палатке Алана.
Тейфель с наслаждением потянулся и задымил трубкой. Он завел разговор о событиях прошедшей ночи и нашествии муравьев. Профессора заинтересовали слова Алана о том, что муравьи, не тронув ничего на его половине лагеря, уничтожили палатку Спенсера.
— Выходит, герр Спенсер, насекомые не питают к вам особой симпатии, — пошутил профессор, но его шутку не поддержали. Спенсер что-то пробурчал себе под нос.
— А вам не приходило в голову, господа, что насекомые — это пришельцы с других планет?
Алан вежливо улыбнулся.
— Диву даешься, сколько различных видов животных существует в биосфере. Можно смело утверждать: одни живые организмы живут за счет других, один вид определяет жизнь другому. Взять, например, растения. Не будь у них способности преобразовывать неорганические вещества в органические соединения, на Земле не смогли бы продержаться ни позвоночные, ни насекомые, пока не появился бы иной вид, способный развиваться независимо от этих условий, — тут профессор даже слегка подпрыгнул. — Пока не начали бы пожирать друг друга. Впрочем, до известных пределов. В этом, скажу я вам, насекомые не отстают от позвоночных.
— По-моему, профессор, вы сгущаете краски, — заметил Алан.
Но, видимо, Тейфель сел на своего любимого конька.