- Дураки! Деревянные башки! - заорал он. - Такие папиросы испортил! Цены им нет!
И он так дёрнул Шурку за ухо, что надорвал его у самой мочки. Шурка завизжал от боли. Костик бросился на Мамеда. Ударил его кулаками в грудь, тут же Получил здоровенную затрещину и полетел на землю. В глазах вспыхнули синие звёзды.
Мамед всё ещё крутил Шуркино ухо. Костик поднялся и снова кинулся. Вцепился в рваную майку. Она затрещала. Вдруг Мамед заорал и отпустил Шурку.
Толька, схвативший Мамеда за ногу, укусил его изо всех сил чуть повыше колена.
Мамед запрыгал на одной ноге.
Потом схватил суковатую самшитовую палку и погнался за мальчишками.
Но те уже успели выскочить за ворота и улепётывали со всех ног.
Всё, что надо, они высмотрели. Во дворе у забора стояла маленькая фанерная будочка — уборная. К ней от крыльца вела тропинка, протоптанная в бурьяне.
В дальнем конце забора была выломана доска.
На следующий день Костик и Шурка встали рано-рано - в шесть часов. Когда они грызли чёрствый кукурузный хлеб с солёной хамсой, спрессованной в чёрный кирпич (её последнее время выдавали по карточкам вместо мяса), пришёл Толька.
Было прохладно. Пока добрались до Мамедова забора, вымочили брюки до колен. Роса была такая, что казалось, идёшь по воде.
Весь город ещё спал.
Тихонько, стараясь не шуметь, пролезли через дыру в заборе во двор. Огляделись. Тишина. Мамед тоже спал.
Волоча две толстые, длинные палки, принесённые с собой, подошли к уборной.
Всё оказалось гораздо легче, чем они предполагали. Подсунув палки под переднюю стенку фанерной будочки, приподняли её. Подложили два кирпича.
Потом Толик и Шурка взялись за два задних угла, а Костик за середину дверцы и, осторожно толкая, переставили уборную за яму. Так что она оказалась как раз перед уборной.
Теперь надо было замаскировать яму. Выдернули из грядки тонкие палочки, обвитые вьющимися усами фасоли, положили их, на яму. Получилась частая решётка.
Надёргали бурьяна. Тщательно закрыли всё, втыкая кусты бурьяна в ячейки решётки. Вышло просто 
здорово.
Солнце уже повисло над морем. Роса немного высохла. Мальчишки вылезли через дыру, сели в кустах за забором.
- Никуда не пойдём, а то ещё пропустим, - сказал Шурка.
***
Время тянулось нестерпимо медленно. Где-то заорал петух. И сразу ему ответили ещё два.
- А может, его дома нет? - спросил Толик.
- Дома он. Я видел, как он пришёл вчера. Пьянющий, - оказал Костик.
И снова ожидание. Где-то капала вода. Кап-ка-а-п - будто тягучие минуты.
- Глядите, глядите, вышел, - торопливо пробормо
тал Шурка.
На крыльце показался Мамед. Зевая, почесал грудь под неизменной грязной майкой. Поёжился. И без того толстая его морда опухла от пьянства ещё больше.
Глаза совсем заплыли. «Зарубцевались», - подумал Костик.
Мамед постоял немного на крыльце, громко сплюнул и рысцой побежал к уборной. Мальчишки прильнули к щелям, затаили дыхание.
- Заметит или нет?
Вот он всё ближе, ближе. Руки в карманах. Под ноги не смотрит. Ближе, ближе…
Утреннюю тишину разорвал рёв. Какой-то даже нечеловеческий. Мамед с разбегу плюхнулся в выгребную яму. Он стоял там, не вынимая рук из карманов, по грудь в жидкой гадости.
Рожа у него была такая перепуганная и недоумевающая, что ребята не выдержали и захохотали.
Мамед услышал, завыл как волк и стал. страшно ругаться, мешая русские слова с какими-то непонятными. Поднял руки и, разгребая ими вонючую жижу, затоптался на месте.
- Вот тебе немцы! Вот тебе лавка! Купец вонючий! - заорал Шурка.
«ЭМБА»
С разницей в один день пришли письма от Костикиной мамы и деда.
Мама писала, что у неё очень много работы. Днём и ночью. Письмо снова всё было выпачкано цензурой, что-то они там вымарывали.
Ещё в письме было написано, что она выслала свой денежный аттестат.
Бабушка очень обрадовалась.
Мама спрашивала, есть ли у Костика и у Шурки тетрадки и книги для нового учебного года. Пятый класс как-никак.
Смешно! Откуда им взяться? Давно уже все в школе писали на самодельных тетрадках из обёрточной бумаги. Толстый рулон её лежал в вестибюле, рядом с гардеробом.
Дед, как всегда, шутил. Он писал, что немцы боятся его трубы, как огня. Скоро все лопнут от страха, и тогда война кончится.
Шурке было грустно. Он письма не получил.
***
В поход на «Эмбу» собирались тщательно. Достали хлеба и яблок. Яблоки нарвали в саду у Бабаджана. Хорошие яблоки. Сладкие. А бабушка очень рассердилась. Сказала, что выпорет.