Ребятам стало не по себе.
Моряков набивалось в кубрик всё больше. Они молча, с любопытством разглядывали гостей.
- Ну? - сказал лейтенант. - Выкладывайте.
Толик проворно выхватил ракетницу из-за пояса и спрятал за пазуху. Матросы засмеялись, Костик тоже улыбнулся.
- Ты погоди улыбаться. Выкладывайте, кто та
кие, как на «Эмбу» попали, откуда ракетница. Всё без утайки.
- Вы только скажите: ящик взяли? - спросил Шурка.
- Взяли, — ответил лейтенант, - а вы, оказывается, в курсе всех дел. Интересно. Так я слушаю.
Мальчишки стали рассказывать. Говорил вообще-то Костик, а Шурка и Толик помогали.
Лейтенант очень заинтересовался ящиком, который Костик и Шурка видели в первый раз, в крепости.
- Да это, наверное, тот же, что вы в лодке взяли. Уж очень похож, - сказал Шурка.
- Похож, говоришь? — спросил лейтенант. Это, 
брат, очень важно. Ты даже не представляешь, как это важно. Они ведь к гидростанции подбирались, мерзавцы.
Костику нравилось, что с ними говорят серьёзно, как с равными.
Когда Костик рассказал про барахолку, матросы оживились и даже лейтенант улыбнулся.
Чем дальше рассказывали мальчишки, тем больше моряки веселились.
Скоро в кубрике стоял такой хохот, что Костик замолчал.
Командир пытался унять матросов, но потом махнул рукой. Он сам хохотал вместе со всеми.
- Ах вы, черти! Ах, авантюристы, — приговаривал 
он. - А я-то думал, чего это он такой вонючий? Думал, с ним от страха грех случился.
А это, оказывается, вы его выкупали.
Матросы постепенно утихали. И когда Костик рассказал о сегодняшней ночи на «Эмбе», в кубрике стало совсем тихо.
Только слышны были мягкие толчки моторов.
- Да, дорогие вы мои пацаны, - сказал командир, - из весёленькой истории вы выпутались. Это зверьё ни перед чем не остановилось бы.
Тем более, что вы успели обоим насолить.
Он помолчал, взъерошил Шурке волосы.
- Однако вы молодцы. Не струсили.
Он долго смотрел на них. Серьёзно, с уважением. И очень хорошо улыбался.
Мальчишки сидели опустив головы, пунцовые от смущения и такие счастливые, какими ещё не бывали никогда в жизни.
- А что же в ящике было? - спросил Толик.
- В ящике? Колесов, покажи им, что было в ящике, - сказал командир.
Низенький матрос выскочил за дверь и принёс не
большой желтоватый брусок. Ребята недоумённо повертели его в руках. Очень похоже на мыло.
- Значит, никакие они не шпионы, просто спекулянты, - разочарованно сказал Костик. - Это же мыло!
Моряки засмеялись.
- Да, брат, если это мыло подложить под гидростан
цию и рвануть, как, очевидно, хотели сделать эти два типа, - полетят клочки во все стороны.
Это взрывчатка, тол. Такими штуками не спекулируют.
- А Мамед-то! Руки задрал как миленький. И не пикнул, - засмеялся Шурка.
- А этот Беспалый, видно, ещё та птица! Правда? — спросил Толик.
- Правда, - сказал командир. Он снова стал серьёз
ным и строгим. - А теперь, ребята, спать. Угостить гостей шоколадом, - приказал он.
Мальчишкам вручили по целой плитке шоколада. Это было изумительно — откусывать толстый кусок и чувствовать, как он тает во рту. Вкуснотища такая, что и сказать нельзя.
Их снова вывели на палубу. Море тускло поблёскивало, дрожала на воде лунная дорожка, было прохладно.
Катер, подрагивая, как живой, на полном ходу шёл в ночь. Морской охотник был в дозоре.
У круглых бочонков глубинных бомб мальчишки увидели Мамеда и Беспалого.
Те лежали на палубе, как два серых мешка, связанные и обезвреженные.
Когда ребята проходили мимо, Мамед поднял голову, громко скрипнул зубами и отвернулся.
Беспалый лежал лицом вниз, под ним расплывалась тёмная лужа. Мокрая одежда топорщилась бугристыми складками. 
Костику вдруг показалось, что это не человек, а огромная пупырчатая жаба.
Он брезгливо передёрнулся, аккуратно обошёл лужу и спустился вслед за Шуркой и Толиком в маленькую каютку.
- Покойной ночи, ребята, - ласково сказал провожавший их матрос и ушёл.
Не успел Костик прилечь, как почувствовал громадную усталость, будто он долго и тяжело работал.
Глаза сами закрывались.
Как обычно, первым уснул Шурка. Уснули и Толька с Костиком.
ПО ГОРОДУ ШЛИ ТРИ ЧЕЛОВЕКА
Костик проснулся от яркого солнечного луча, упёршегося ему прямо в переносицу. Из иллюминатора тяну солоноватой прохладой.