Я улыбаюсь им, думая, однако, что Теду самое время подробно познакомить нас с его охранной системой.
– С тех пор как это построили, – говорит Тед, – цены на дома в наших местах подросли. А в окрестностях – и в Хаддаме, кстати, – слегка упали. Возможно, я покидаю эти места не в самое лучшее время.
И он одаряет нас троих печальной-но-хитрой улыбкой Фреда Уоринга.
– Я вам одно могу сказать, – с важным видом заявляет Джо, – вы покидаете чертовски хороший дом. Я осмотрел балки пола, опорные брусья. Теперь таких широких не делают, разве что в Вермонте.
Он прищуривается и хмуро, но одобрительно кивает Филлис, давая понять, что нашел дом, который ему по сердцу, – пусть рядом хоть Алькатрас раскинулся. Джо, что называется, повернул за угол – в нем произошла загадочная перемена, предсказать которую заранее невозможно.
– И трубы, и проводка – все медное. Розетки тройные. В домах постарше такого не встретишь.
Он бросает на Теда Хаулайхена взгляд едва ли не рассерженный. Уверен, ему хотелось бы изучить подробный план дома.
– Жене тут тоже все нравилось, – немного сконфуженно сообщает Тед.
– А где она сейчас? – Джо уже развернул лист со спецификациями, собираясь внимательно их прочитать.
– Умерла, – отвечает Тед и позволяет своему взгляду скользнуть по тенистой лужайке, по белым пионам и тисовым зарослям, по перголе и глициниям. Мерцающий, не нанесенный ни на какие планы проход открывается перед ним, и Тед вступает в него и видит золотистое поле, а на нем себя и жену в чудесном расцвете лет. (Он не чужой и мне, этот проход, хотя передо мной – при моих строгих правилах бытования – открывается редко.)
Джо пробегается коротким пальцем и моргающими глазками по неким важным пунктам спецификации, несомненно связанным с «дополнительно», и «р-р кмнт», и «шкл». Отмечает «кв фт» своей новой мастерской. Теперь он – Джо, приобретающий дом, взявший след хорошей покупки.
– Джо, ты спросил мистера Хаулайхена о его жене, она умерла, – говорит Филлис.
«На самом деле она лежит прямо здесь, на полу кухни, и кровь течет из ее ушей!» – хочется мне воскликнуть в защиту замечтавшегося старика Теда, однако я молчу.
– Ну да, знаю, мне очень жаль, – отзывается Джо.
Он опускает листок, сводит брови и смотрит на Филлис, на меня и, наконец, на Теда Хаулайхена так, точно все мы набросились на него, крепко спавшего, и ну орать: «Она умерла, умерла, жопа ты этакая, она умерла!»
– Мне правда очень жаль, – говорит он. – Когда это случилось? – И Джо недоверчиво смотрит мне в лицо.
– Два года назад, – отвечает Тед, возвращаясь из прошлого и ласково глядя на Джо. Жизнь, увы, коротка, говорит честное лицо Теда. А Джо покачивает головой, давая понять, что в этой самой жизни порой происходит нечто совершенно не объяснимое.
– Может быть, посмотрим остальной дом? – предлагает уставшая от разочарований Филлис. – Мне все-таки хочется увидеть его.
– Еще бы, – соглашаюсь я.
– Меня он очень заинтересовал, – говорит, обращаясь исключительно ко мне, Джо. – Мне в нем многое нравится. Честно.
– Я останусь с мистером Маркэмом, – говорит Тед, которому Джо так и не представился. – Давайте выйдем, взглянем на гараж.
Он открывает стеклянную дверь в душистый, одурманенный прошлым двор, а мы с Филлис печально возвращаемся внутрь дома для осмотра, который, боюсь, стал теперь пустой формальностью.
Как и ожидалось, Филлис проявляет к дому лишь вежливый интерес, едва заглядывая в маленькие спальни и ванные комнаты, одобрительно, но мимоходом отмечая пластиковые украшения больших корзин для грязного белья и красноватые хлопковые коврики ванных, произнося время от времени «Как мило» в адрес какой-нибудь ванны с душем, которая выглядит новехонькой. А дойдя до телефонной ниши в конце коридора, бормочет: «Я таких сто лет не видела».
– За домом хорошо ухаживали, – говорит она, останавливаясь посреди прихожей и оглядываясь назад, туда, где Джо стоит у бамбуковой ограды, скрестив короткие руки, в одной из которых зажат листок со спецификациями, и неторопливо беседуя с облитым утренним светом Тедом.
Ей хочется поскорее уехать.
– Поначалу мне так все понравилось, – говорит она, поворачиваясь, чтобы окинуть взглядом дом, у которого ждет на тротуаре мусорный бак Мэрилин, тюремной охранницы.
– Советую вам еще раз подумать, – произношу я тоном, который и самому мне кажется апатичным. Впрочем, мое дело – подталкивать вороватым пальцем чашу весов, на которых взвешиваются различные оценки будущего приобретения, то есть когда я чувствую, что момент требует этого, что потенциальная покупательница получила позолоченный шанс осчастливить себя, став владелицей дома. – Продавая дом, Филлис, я всегда пытаюсь понять, получают ли клиенты за свои деньги что-то, оправдывающее их траты. (Вот сейчас я говорю от души.)