Вальтер слегка вывернул руку, удерживавшую Барни за грудки так, чтобы можно было видеть часы на запястье. На свои часы взглянул и его напарник. Оба циферблата показывали одно и то же: критические в данных обстоятельствах пятнадцать двадцать четыре.
– Ты веришь в Бога?– сурово спросил Вальтер, вернув взгляд на прижатого к стене человека.
Барни в Бога не верил. Ну разве что в богов, напечатанных на зелёных бумажках. Однако наученный горьким опытом, решил не усугублять и без того доведённый до предела конфликт.
– Верую!– ответил он с таким чувством, что даже детектор лжи подтвердил бы: «Чувак не врёт».
– Тогда молись, чтоб мы успели домчаться до вокзала. Иначе…
Вальтер убрал от бедного глаза Барни бутылку и отпустил с высоты на пол, где она разлетелась россыпью разнокалиберных осколков, красноречиво демонстрирующих, что означает «иначе».
Секунд через пятнадцать Барни услышал донёсшиеся с улицы звук взревевшего мотора, вой заведённой сирены и взвизг об асфальт резины полицейского автомобиля, подобно ракете стартовавшего за настоящим делом для настоящих полицейских.
II
Рей МакФарли и Вальтер Коссман далеко не всегда служили в дорожной полиции. Было время, когда они носили статусное звание детективов. И статус в их родном городе – Да что там в городе! – во всём штате статус они имели самый что ни есть высокий, потому что демонстрировали лучшие показатели раскрываемости преступлений. И не какие-то там карманные кражи, а такие преступления, которые они называли «настоящим делом для настоящих полицейских». Ограбление, убийство, изнасилование, наркоторговля – в самых опасных и сложных делах им не было равных на территории, где они блюли правопорядок, отчего слыли они прямо-таки полицейскими звёздами. Не медийными, разумеется, иначе бы широкий преступный мир знал бы их в лицо, и никакие дела не удавалось бы им расследовать. Но что касается профессиональный кругов, то там о них ходили настоящие легенды, одна другой краше, одна другой круче, одна другой невероятней. Рэй сказал так, Вальтер сказал эдак, Вальтер сделал так, Рэй сделал эдак, Рей и Вальтер сказали и сделали так и эдак – и от очередного негодяя, отправленного за решётку, общество стало справедливей и безопасней. И в этой связи, естественно, что вокруг них сформировалась целая армия завистливых сослуживцев. Чёрных и белых. А куда ж без них родимых? Где есть успех, там всегда есть как злопыхатели, так и идолопоклонники. И чёрные завистники, надо сказать, нравились им намного больше. Ведь тот, кто бесится в бессильной перед тобой злобе вызывает у тебя куда более сильное чувство собственного превосходства, чем порой омерзительное слюнепускания фанатов.
Но грех тщеславия, чьи зёрна упали в хорошо удобренную почву, поразил их не хуже, чем звёздная болезнь податливых на публичное обожание знаменитостей. Слаб человек, слаб. По образу и подобию Божию создан он внешне, телом, головой, руками да ногами. А глянешь в душу, и кажется, что душу Богоподобную вложить в человека Всевышний позабыл наверное.
Словом, возгордились они до того, что стали считать себя самыми умными, самыми сильными, самыми удачливыми, неуязвимыми и непогрешимыми. Что называется море по колено, горы по плечо. Раскрыть любое дело, что два пальца… Ну и так далее в том же духе.
И вот на пике своего тщеславия решили они вознаградить себя походом в бордель на полученную накануне премию за раскрытие очередного посильного только им преступления. Всё бы ничего. Не руками же наяривать холостым да не женатым. Особенно, если есть где женщиной разжиться. Да только отправились они на блуд в служебное время.
Вошли они, значит, в бордель, и в это время в оставленной на улице машине запипикала рация. Заказали они демонстрацию девочек, а рация в машине пипикала. Выбрали они из ряда выстроившихся девочек таких, при виде которых начинало шевеление внизу живота, а рация в машине всё ещё пикала. Бухали они с выбранными девками и нюхали кокс, чтоб усилить сексуальное наслаждение, а рация в машине пикала и пикала. Ублажались они с девками всеми возможными и невозможными способами, а рация в машине пикала и пикала, пикала и пикала. Не допипикалась она до них, короче.
– Козлы грёбаные!– бесновался потом шеф полиции перед вызванными к нему на ковёр Реем и Вальтером.– На галерах сгною, к чертям собачьим!
На галерах гноил он всех проштрафифшихся. Прочитал где-то, а может по телику в какой-нибудь исторической передаче узнал, что в древнем Риме вторым по степени суровости наказанием после смертной казни было гноение на галерах, и с тех пор гноил любого и всякий раз, когда для этого появлялся мало-мальский повод. Ну а что? Древние ж не дураки. Живота лишали только самых отъявленных нарушителей закона, чтоб другим не повадно было. А прочих, которые в общем-то тоже заслуживали ока за ока отправляли на медленную казнь гребцами галерными, приносить, так с казать, общественную пользу. Ну и шеф туда же. На галеры. И столько раз он отправлял на галеры своих нерадивых подчинённых, что снабдил бы ими, наверное, оба враждебных друг другу флота: и Римский, и Греческий.