В конце ноября того же года, после того как пролетарская революция всё-таки произошла, межсоюзная конференция в Париже рассмотрела дальнейшие планы борьбы не только с Германией, но и «русский вопрос». В частности, участники конференции обсудили, а потом и одобрили меморандум маршала Фоша «О мерах, которые необходимо принять в отношении России». Меморандум предусматривал военную интервенцию против советского государства, в частности ввод войск и на территорию её восточной окраины. Ведущая роль здесь отводилась вооруженным силам Японии, которым ставилась задача — установить контроль над Транссибом с последующей оккупацией всей Сибири вплоть да Урала. Практическое начало этой компании, собственно, и было положено 30 декабря 1917 г., когда во владивостокской бухте Золотой Рог появились сначала японские, а потом и английские военные суда[83].
3. Протестные мероприятия в Сибири по поводу разгона большевиками Учредительного собрания
ЦК партии правых эсеров в циркулярном письме от 17 января 1918 г. рекомендовал своим членам в идейном плане разоблачать большевизм, а деятельность советов «направлять на правильный путь», рассматривая советы как классовые организации, а не как органы власти, «могущие заменить государственную власть или органы местного самоуправления». Одновременно с этим ЦК приветствовал «стремление отдельных национальностей и областей России к организации в особые государственные единицы», данный процесс позволял, как считало ЦК, «сузить рамки гражданской войны» и открыть возможности для возобновления работы Учредительного собрания.
7 января Временный Сибирский областной совет направил в адрес правительства Ленина телеграмму следующего содержания: «Временный Сибирский областной совет, ссылаясь на постановление Чрезвычайного областного съезда Сибири, требует немедленной передачи всей власти Всероссийскому Учредительному собранию. Узурпация власти Учредительного собрания народными комиссарами приведёт к крайнему обострению отношений Сибири с Петроградом. Власти узурпаторов Сибирь не признаёт». Подписали данное заявление Пётр Дербер и Евгений Захаров. Это был по сути первый политический вызов большевикам со стороны Областного совета. А 9 января член Облсовета, руководитель его национального отдела, левый эсер Дмитрий Сулим организовал в Омске митинг в поддержку Всероссийского Учредительного собрания и Сибирской областной думы.
Также почти повсеместно и городские думы Сибири выступили с официальным протестом против недавно произошедших в Петрограде событий. Так, 8 января в половине десятого вечера собрались на экстренное заседание гласные Томской городской думы. Собрание почтило минутой молчания память погибших в Петрограде в день открытия Учредительного собрания. («Знамя революции», Томск, № 7 за 1918 г.). Уже задолго до начала заседания думский зал заполнился почти до отказа жаждущей разъяснений по поводу всего случившегося публикой. Среди них подавляющее большинство составляли молодёжь, студенты и курсистки томских вузов, ученики старших классов гимназий, рабочие. Также было немало представителей и так называемой трудовой интеллигенции в лице, прежде всего, преподавателей, служащих различного рода учреждений и предприятий, а также чиновников. Присутствовавшей публики, как отмечало всё то же «Знамя революции», оказалось так много, что гласные с трудом протиснулись сквозь её ряды к своим депутатским местам.
Члены городской думы прибыли в зал заседаний после совещаний во фракциях, которые сильно затянулись, поэтому общее собрание думы открылось только в десятом часу вечера. Открыл заседание председатель Томской губернской земской управы Николай Ульянов. Он довёл до сведения всех собравшихся телеграмму, присланную в адрес томской общественности членами Учредительного собрания от Томской губернии.
«Учредительное собрание приняло наш порядок дня: вопрос о мире, о земле, о политическом устройстве. Отвергнут порядок, предложенный большевиками, об утверждении в первую очередь декретов и признания советской власти. Большевики и левые эсеры на этом основании покинули Учредительное собрание, сложив полномочия. После этого Учредительное собрание успело принять наши основные положения закона о земле, резолюцию о взятии в свои руки ведение мирных переговоров, ноту союзным правительствам, выражающую непреклонную волю народов Российской федеративной республики к заключению мира на платформе русской революции, обращение к демократиям всех стран, к социалистам всего мира от имени Учредительного собрания о международном социалистическом конгрессе. Вокруг Таврического дворца были расставлены орудия и пулемёты на предмет расстрела народа, шедшего приветствовать Учредительное собрание. Кулуары, хоры, проходы зала заседаний наполнены вооруженной отборной стражей и специально подобранными лицами, поднимавшими во время всех речей, кроме большевиков и левых эсеров, сплошной рёв, свист, бранные выкрики, угрозы расстрелом. Терялась надежда выйти из Таврического дворца живыми. Шестого января в четыре часа утра заседание было сорвано во время зачтения председателем второго отдела земельного закона. Народ, шедший мирной манифестацией к Таврическому дворцу, расстреливался. Красные знамёна «Земли и Воли», «Интернационала» — разрывались красногвардейцами, клочки топтались ногами, знаменосцы убивались первыми. Много убитых, раненых, избитых прикладами. Особенно сильно пострадали рабочие обуховцы: убит несший знамя делегат иркутского крестьянства, член Совета депутатов Логинов разрывной пулей в голову. Газеты, кроме большевистских и «Знамени труда», конфискуются и сжигаются. Официальной клевете не верьте. 9 января похороны убитых. Опять будет, наверное, много жертв. Шестого нас в Таврический не пустили. Седьмого издан декрет о роспуске Учредительного собрания. Линдберг, Михайлов, Борис и Гавриил Марковы, Семёнов, Омельков, Шишарин, Григорьев».
После зачтения телеграммы из Петрограда слово взял в последний период на всех собраниях наиболее активный правый эсер Евгений Захаров и заявил, что «большевики не дали нам ни мира, ни хлеба, ни свободы и вдобавок разогнали ещё Учредительное собрание». «Вот та несложная канва, — как писало «Знамя революции», — на которой Захаров вышил пышный узор своей демонологической речи, наполненной выкриками, вроде: «Слушайте, солдатки: вы не увидите своих мужей — сибиряков!»»
Меньшевики, эсеры и народные социалисты от имени Томской городской думы предложили резолюцию, осуждавшую разгон Учредительного собрания. «Городская дума в эти грозные дни призывает население, избравшее её, проникнуться всей важностью совершающегося ныне гибельного для страны государственного переворота и вступить на путь организованной охраны и защиты Учредительного собрания». По мотивам голосования представитель партии народной свободы заявил, что меньшевики и эсеры сказали, наконец, всё то, что раньше говорили сами кадеты, и потому фракция народной свободы конечно же голосует за данную резолюцию.
— Ну вот теперь они опять с кадетами спелись, — послышалось ироническое замечание из зала.
Заседание закрылось около часу ночи.
На следующий день, 9 января, своё собрание, посвященное петроградским событиям, провели и томские большевики. Вначале все присутствующие почтили память погибших в январских событиях, но только не 1918, а 1905 г. и даже спели пролетарский похоронный марш «Мы жертвою пали» («Знамя революции», Томск, № 8 за
1918 г.). Обо всём происходившем в последние дни в столице рассказал собравшимся только что вернувшийся из Петрограда Константин Молотов. Потом с разъяснениями по поводу всего случившегося выступил Семён Канатчиков. После чего томские коммунисты приняли резолюцию, провозгласившую, что роспуск Учредительного собрания является «одним из этапов борьбы между пролетариатом и беднейшим крестьянством с одной стороны и лжесоциалистами с другой». 14 января в Доме науки Макушина Канатчиков и Молотов прочитали политическую лекцию на тему «Учредительное собрание и Советы». После лекции состоялись прения. Вход на это мероприятие был платным, видимо, в силу необходимости расплатиться за арендованное помещение.
8 января протест по поводу петроградских событий выразили профсоюзные организации томских грузчиков и рабочих лесопильного завода, а также Томский губернский совет крестьянских депутатов. Два крупнейших профсоюзных объединения в Томске — печатников и железнодорожников — высказали прямо противоположные относительно друг друга мнения в отношении разгона большевиками Учредительного собрания. Печатники выступили категорически против незаконной акции, а железнодорожники, наоборот, горячо поддержали её. 9 января служащие правительственных учреждений Томска на своём общем собрании высказали категорический протест по поводу самоуправства большевиков, к ним также присоединились и банковские служащие. 12 января все они прекратили работу и объявили бессрочную забастовку.
83
Ещё 24 ноября 1917 г. близ Владивостока, видимо, с первыми разведывательными целями начал курсировать американский крейсер «Бруклин». А 12 декабря его сменили японские военные суда.