Вениамин Смехов
День отдыха
Что такое придумать рассказ? Поймать рыбку легче, чем придумать рассказ. Отбить у морской скалы кусок камня легче, чем придумать рассказ. Добиться взаимности и сделать хорошенькую матерью своих детей – это и то легче, чем придумать рассказ.
Но написать рассказ гораздо труднее, чем придумать рассказ.
Я отдыхаю на Южном берегу Крыма. Надо мной измываются все. А ведь приехал я после сезонной усталости только для того, чтобы надо мной в прямом и приятном смысле этого слова измывалось Черное море.
Утром я хочу спать, вернее, досмотреть положенное мне сновидение. Но прямо между моим домом отдыха и Черным морем расположился лечебный пляж пансионата «Мисхор». И ровно с восходом солнца из дьявольского рупора в бешеном темпе и без передышки надрывается женский голос: «Отдыхающим пансионата «Мисхор», закаленным утренней гимнастикой, физкульт… – все хором – физкульт!» И дружный хор послушно ахает у меня под ухом: «Привет! Физкультпривет!! Физкультпривет!!» – «Первое упражнение – шаг на месте – шагом марш! Музыка!» И музыка рявкает, и упражнения происходят, и рупор никогда не ломается. А голос культурницы звучит ядовито, с вечным энтузиазмом и обжалованью не подлежит. Я ворочаюсь, как буйвол в загоне, рычу, как трактор на подъеме, затыкаю в уши целый пододеяльник с марками дома отдыха, затем минуту лежу отупевший и голый с пододеяльником на голове. Я бессильно распластан перед орущей бабой, как пленный турок перед расстрелом. Через минуту я взвиваюсь, а через две уже одет, и вымыт, и причесан. Я почти готов вместе с хором кричать в ответ на заключительный призыв: «Всем закаленным утренней гимнастикой отдыхающим пансионата «Мисхор» – все, хором – физкульт!» – «Ура!» – «Физкульт!» – «Ура!» – «Физкульт!» – «Ура! Ура! Ура!» – «Приступаем к водным процедурам».
С безнадежной головной резью лечу к морю, чтобы спастись или погибнуть насовсем. Так измываются надо мной утром.
Днем на пляже никак не могу найти для себя топчана: их все со вчерашней ночи заняли полотенцами, камнями и выгоревшими плавками впередсмотрящие трех больших пляжных компаний. Через час в полном составе эти компании покроют черными телами свои топчаны, они станут играть в карты, пить воду из бутылок, и три часа на жаре будет происходить их совместное южное неутомительное ржание.
Я, разувшись, бережно выкладываю части своего городского тела на раскаленные камни. Когда части уложены, я вихрем взвиваюсь на ноги, бухаюсь в море, окунаюсь и при первой же попытке насладиться соленой влагой проглатываю медузу. Пять минут борюсь с отвращением, плююсь, сморкаюсь и незаметно оказываюсь далеко в море. Плыву обратно. Навстречу мне хихикают две хорошенькие. Они были мной задуманы как претендентки на вечернее ухаживание, но вот подглядели историю с медузой и поэтому уходят в прошлое. Тороплюсь от стыда к берегу. Машинально отыскиваю глазами мое место. С тоской замечаю возле собственных босоножек тяжелую женщину, а на собственном полотенце – ее небольшого сына. Не просохнув, не обувшись, забираю вещи и ухожу с пляжа, обжигаемый камнями и голосом матери: «Полотенце еще дергает с-под ребятенка! Полотенца ему жалко, такой детина!»
Теперь меня спасает только газированная вода возле причала. Ура. Двое в очереди, не считая меня. Он пьет, она ждет. Теперь она пьет, а он зовет: «Танька, Мика, Мирзо! Ждать не будем!» Упомянутые трое отодвигают меня от газировки. Теперь они пьют, а он и она ждут. Теперь пьют опять он и она, а Мирзо кричит: «Камиль, Райка, Володя, Боб! Мы нэ будимэ васэ подождат!» В виду подбежавшего интернационала я вытираю себя полотенцем и тихо двигаюсь в столовую дома отдыха. Я узнал Володю и Райку – это авангард трех наших больших компаний, значит, через минуту сюда подоспеет весь состав.
Так измываются надо мной днем.
Вечером я стремлюсь в кинотеатр на воздухе. Если достаю билетик, то чудом, ибо в крохотной очереди у окошка кассы обязан затесаться или Мирзо, или Боб, или Володя, и слово «очередь» теряет свой гарантийный смысл. Если все-таки билет куплен и нет дождя, то возле соседки по скамейке оказывается ее пес, и ему удобнее быть на моем месте, а не в ногах хозяйки. Я говорю: «Простите, это ваша собака? Это мое место».
ОНА (кино уже идет). Что вы?
Я. Простите, это ваша собака? Это мое место.
ОНА (через паузу). Что вы? У вас нет билета?
Я. Да нет, билет есть, но это ваша собака?
ОНА. Моя, моя.
СОСЕДИ СЛЕВА. Уйдите из зала! Сядьте! Стойте у забора! Уйдите! Сядьте и т. д.
Я. Простите, это мое место, а это ваша собака. Вы слышите: я мешаю.
СОСЕДИ СЗАДИ. Что он тут делает? Сколько можно? Дирекция! У вас без билета!