– Расскажи сказку.
Упрашивать не надо:
– Шагал по лесу ушастый заяц‚ шагала рядом Михаль. Дружно. В ногу. И улыбались друг другу...
– Михаль – кто?
– Михаль моя внучка.
– Тогда и я Михаль.
Танцман начинает заново:
– Шагал по лесу заяц‚ шагали рядом Михаль и Михаль. Во рту у зайца леденец, волк на палочке‚ карамельный волк с лимонной кислинкой. Облизывал его и чмокал, чмокал и облизывал‚ мстил за заячьи страхи, а тот худел‚ истаивал на палочке: ушей нет‚ нос пропал‚ плечи опали. Выскочил из-за дерева страшный волк‚ закричал: «Дай сюда». – «Возьми»‚ – и отдал ему палочку.
Взвизгивает от восторга‚ прокручивается на одной ножке:
– Он его долизал! Долизал!..
Смотрит с обожанием на Танцмана:
– У меня две бабушки, гладкая и пупырчатая. А дедушки ни одного. Ты будешь мой дедушка.
Берет за руку‚ тянет за собой:
– Мама‚ мама! Я дедушку нашла...
Вот и приключение, непредвиденное заранее и оттого приятное.
Мама укачивает в коляске младенца. Мама говорит без интереса:
– Приводила уже брата‚ сестру, тетю с дядей. Скоро заведет себе нового папу.
А малышка прыгает на одной ножке, прыгает и Танцман, проговаривают дружно:
– Лена ленится, а Женя женится… Катя катится, а Петя пятится…
Девочка с винтовкой нахмурит брови.
– Что-то не верится, – скажет.
– А ты поверь, – ответит. – Того стоит.
Детям не обойтись без вымысла, который заманит в свои глубины, раскидает на пути радужные побеги, удивление, чудо, восторг.
Детям жить дальше.
Танцману тоже не обойтись: под вымысел, без возврата.
Девочка поёрзает на сиденье, попросит несмело:
– Про другое можно?
– Можно, – согласится Танцман.
В лесу объявилось необычное животное, переполошившее птиц и зверей. Нет у него ушей – слышит пяткой. Нет глаз – видит носом. Не углядеть даже рта, – куда же закладывает еду?.. Собралось в кружок лесное население, вопросило с пристрастием: «Кто таков?» – «Кто хотите». – «Откуда взялся?» – «Откуда скажете». – «Чего умеешь?» – «К чему приставите. Жуков пасти. Муравьев стеречь. Гусениц щекотать». – «Еще чего?» – «С черепахой ползать. С кузнечиком прыгать. С лягушкой квакать». Решили неуступчиво: «Прогнать!» А оно доброе-доброе, косматое-косматое, облохматилось, по кустам бегучи, виляет ногой за неимением хвоста, ростом, между прочим, с валенок… Взяла бы его?
Девочка в машине скажет:
– Взяла бы, наверно. Пусть у меня поживет… А что такое валенок?
Танцман заверещит от удовольствия.
– Слушай дальше.
Увеселить – значит, понизить…
…упасть наземь от смеха.
Возвеселить – возвысить, дабы взмывали в горние высоты, где воздух разрежен, ощущения сгущены.
К Томеру прилетает бабочка, которая умеет мурлыкать.
Он надевает пижаму‚ кладет голову на подушку, и появляется красавица в цветном трепетании‚ пристраивается рядом‚ намурлыкивает ласковые сны.
Ничего удивительного. Мурлычет мама от папиных завлеканий. Мурлычут Шани с Михалью над сладким пирогом. Мурлычет за компанию Сарра‚ выкладывая на тарелку вкусные кусочки. А бабочка старается для Томера…
– Ты это выдумал? – поинтересуется девочка с винтовкой.
– Я, – ответит Танцман. – Рассказ-ключик. Для отмыкания сердец.
– Ключик?
– Ключик. Мир загадочен, моя хорошая. Не утюг с кирпичом, не бутылочное, на просвет, стекло: поймешь не сразу, но когда-нибудь поймешь.
Продолжит без промедления.
– К Томеру прилетает бабочка, которая умеет мурлыкать.
– Хочу‚ – сказал Танцман. – Чтоб и для меня.
Обычно он спит всю ночь и спит замечательно, голова опускается на подушку‚ а Танцман уже досматривает первые сны. Но не мурлыкалось возле него‚ не спалось от обиды, и к рассвету замучила тягостная бессонница.
– Сам стану, – решил. – Сам себе.
Мурлыкал. Курлыкал. Ворковал. До басовитого клокотания‚ переходящего в пробулькивания. Вошли к нему и увидели: бледный‚ не выспавшийся Танцман бьется головой о подушку.
– Домурлыкался‚ – определил врач и прописал лекарство‚ которое не помогло.
Пошел к Томеру:
– У тебя лягу.
Томер спал под мурлыканье бабочки‚ а он не заснул и взмолился под утро:
– Объясните же‚ наконец!..
Бабочка призналась впромурлык:
– Мы прилетаем не ко всем. Только к тем, кто верит в невозможное. Томер верит, и я его посещаю. А посетив‚ намурлыкиваю сны.
Так закончилась эта история – в доме, где все мурлычат. Молчит лишь Пуч-Пуч в клетке‚ одинокий хомяк; ему тоже хочется‚ и очень хочется‚ но некому.