— Только для обороны, — кивнул Макс. — Таков закон.
— Да, таков закон, — согласился Поллард. — Но мне кажется, что иногда ты проявляешь чрезмерное рвение. К примеру, у тебя в заборе электрический ток — три тысячи вольт?
— Естественно, — сказал Макс. — Ты считаешь это неправильным?
— Какой-нибудь малыш схватится за провод и будет убит на месте.
— А тебе хочется, чтобы его только чуть-чуть пощекотало?
— И все-таки ты бываешь излишне жестоким.
— Сомневаюсь, — возразил Макс. — Я наблюдал с крыши, что они сделали с усадьбой Томпсона пять лет назад.
— Тогда я еще служил в Фэйрвью Эйкерс.
— Так вот, они разнесли его на части, — сказал Макс. — По кирпичу, камень за камнем, бревно за бревном. От дома ничего не осталось, как и от остальных построек. Они свалили все деревья и затем порубили их. Вырвали с корнем кусты. Перекопали клумбы. Когда они ушли, за ними осталась пустыня. Так что пока я здесь, я не позволю, чтобы с домом мистера Кроуфорда случилось что-то подобное. Человек имеет право посадить и вырастить дерево, посеять траву. Если ему хочется разбить клумбу, он имеет право и на это. Я знаю, тебе это покажется странным, но он даже имеет право не пускать к себе в дом посторонних.
— Да, — согласился полицейский, — все это верно. Но ведь ты имеешь дело с детьми. Ты должен уступить им. Они твои соседи. Если бы ты и они проявили добрую волю, все было бы в порядке.
— Мы не можем себе этого позволить, — сказал Макс. — В нашей стране соседские отношения, о которых ты говоришь, означают отказ от всех прав. Добрососедские отношения нарушились давным-давно, когда ребятишки начали ходить по твоей лужайке к школьному автобусу, а ты не решился возразить, чтобы тебя не обругали. Они нарушились тогда, когда твой сосед попросил на часок газонокосилку и забыл вернуть ее, а когда ты зашел за ней, оказалось, что она сломана. Но сосед притворился, что он ничего не знает, и ради сохранения добрососедских отношений ты не осмелился потребовать, чтобы он заплатил за ремонт.
— Может быть, и так, — сказал Поллард, — но сейчас все это вышло из-под контроля. События зашли слишком далеко. Вы ведете себя слишком уж высокомерно.
— Есть простой выход, — заметил Макс. — Пусть панки оставят нас в покое, и мы тут же уберем забор и все остальное.
Поллард покачал головой.
— Слишком поздно. Ничего нельзя сделать. — Он пошел к машине, затем повернул голову: — Чуть не забыл, — сказал он. — Завтра — День Перемирия. Я и двое полицейских приедем рано утром.
Макс промолчал. Машина тронулась с места и исчезла вдали.
Он повернулся и пошел к дому.
Нора приготовила ему ужин. Макс тяжело опустился на стул. Каждый вечер он уставал все больше и больше. Раньше он был помоложе, и жизнь казалась куда более простой.
— Что-то ты поздно сегодня, — сказала Нора, ставя перед ним тарелку. — Все в порядке?
— Пожалуй. Все тихо. Но завтра могут быть неприятности. Они принесут с собой мину.
— Мину! — воскликнула Нора. — Нужно сообщить в полицию.
Макс покачал головой.
— Нет, это бессмысленно. Полиция на их стороне. Полицейские будут утверждать, что мы вели себя настолько вызывающе, что у панков не было другого выхода. К тому же я не должен выдать парня, сообщившего мне об этом. Однако уже то, что я знаю о мине, очень важно. Теперь я буду настороже.
И все-таки его тревожило что-то. Может быть, не сама мина, а что-то другое, связанное с ней.
Макс закончил ужин и отодвинул тарелку. Нора налила ему кружку кофе и села напротив.
— Ты знаешь, Макс, мне иногда делается страшно, — сказала она.
Он кивнул.
— Я не понимаю, почему Кроуфорды так цепляются за свою усадьбу. Они могли бы переехать в город. Там куда безопаснее. Конечно, и в городе орудуют банды, но там они в основном воюют между собой.
— Гордость, Нора, — ответил Макс. — Они не хотят сдаваться. Это сильные и гордые люди.
Нора вздохнула.
— Пожалуй, ты прав. Но все равно жаль. В городе они могли бы жить в комфорте и безопасности, не то что здесь.
— Спасибо, Нора, — Макс встал из-за стола. — Ты так вкусно готовишь.
— Кончай льстить, — ответила довольная Нора.
Макс спустился в подвал и сел перед коротковолновым передатчиком. Одну за другой он вызвал все усадьбы, еще оставшиеся в округе. У них тоже все было тихо. Вот уже несколько дней.
Макс снял наушники и откинулся на спинку стула. Он никак не мог забыть о мине и о том, что завтра ее подложат под солнечные часы. Здесь что-то не так, но что?
Он вышел во двор. Высоко в небе сияла луна. Макс направился к солнечным часам. Откуда панки могли узнать, что солнечные часы так дороги мистеру Кроуфорду? Каким образом это стало им известно?
Ответ был прост. Они не знают об этом. И даже если бы знали, разрушение солнечных часов — мелочь. Мину можно использовать с гораздо большим эффектом.
Стоуни Стаффорд, босс панков, далеко не дурак. Он походил на хорька — хитрого и злобного. Нет, он не станет взрывать солнечные часы.
И вдруг Макс понял, куда бы он подложил мину, будь он на месте Стаффорда.
Под корни древнего дуба, склонившегося в сторону забора.
Значит, Билли обманул его? Вполне возможно, что нет. Скорее, Стаффорд начал подозревать, что среди его людей таится осведомитель, и намеренно дезинформировал его. В последнюю минуту, когда будет уже слишком поздно, он переменит место.
Макс повернулся и пошел к дому. Поднялся по лестнице к себе в комнату и лег спать. Засыпая, он подумал, что события развиваются не так уж плохо.
3
Полицейские приехали в восемь утра. Потом прибыли плотники и сколотили настил для танцев. Музыканты начали настраивать инструменты. Из ресторана приехали официанты, накрыли столы и уставили их пищей. В центре каждого стола стояла огромная чаша с пуншем.
После девяти начали подходить панки со своими девушками. Полицейские обыскивали их при входе и не нашли ни дубинок, ни кастетов, ни велосипедных цепей.
Заиграл оркестр. Панки начали танцевать с девушками. Некоторые бродили по двору и восхищались цветами. Они сидели на траве, беседовали друг с другом и смеялись. Молодежь веселилась, и все было хорошо.
— Ну, что я тебе говорил? — сказал Максу Поллард. — Это самые обыкновенные ребята. Не надо только дразнить их и не надо ссориться. Конечно, некоторые из них без царя в голове, но это еще не значит, что они преступники. Просто вы сами ведете себя вызывающе.
— Да, — сказал Макс. Он кивнул полицейскому и пошел внутрь двора, стараясь казаться незаметным. Ему так хотелось не спускать с дуба глаз, но он понимал, что не может рисковать. Даже смотреть в сторону дуба было опасно, не то что подходить к нему. Иначе они подложат мину куда-нибудь еще, и тогда ему придется лихорадочно ее искать в кромешной мгле.
Скамейка под цветущим миндальным деревом была пустой, и Макс улегся на ней. День был теплым, и он задремал.
Когда он проснулся, рядом, на дорожке, стоял мужчина.
— Привет, Макс, — сказал Стоуни Стаффорд.
— А ты чего не танцуешь, Стоуни?
— Я ждал, когда ты проснешься, — ответил Стоуни. — Слишком уж крепко ты спишь. Я мог бы сломать тебе шею.
Макс сел и потер лицо.
— Только не в День Перемирия, Стоуни. Сегодня мы все друзья.
Стоуни презрительно плюнул на дорожку.
— Скоро, — пообещал он.
— Послушай, — сказал Макс, — почему бы тебе не забыть о нас? Не старайся, можешь надорваться. Поищи что-нибудь полегче.
— Когда-нибудь придет и ваш час, — ответил Стоуни. — Эта усадьба не может стоять вечно.
— Ничего у тебя не выйдет.
— Может быть, — ответил Стоуни. — Но я думаю иначе. И мне хочется вот что тебе сказать. Ты считаешь, наверно, что с тобой ничего не случится, даже если мы и разрушим дом Кроуфорда. Но ты ошибаешься. С Кроуфордами и Норой мы поступим так, как этого требует закон. Мы их и пальцем не тронем. Но вот ты отсюда никуда не уйдешь. Если нам запрещено носить ножи и револьверы, это совсем не значит, что мы бессильны. На тебя может, скажем, упасть камень. Или ты споткнешься и упадешь в огонь. Есть немало способов, и мы обязательно прикончим тебя.