— Вон бездомный на скамейке, так? — спросил я.
— Верно.
Я вдохнул поглубже и сказал:
— У него над головой висит большой жёлтый восклицательный знак, — выдержав небольшую паузу, я добавил: — Я не сумасшедший. Моя мамуля меня проверяла[4].
Майкл отодвинулся чуть дальше на сиденье велосипеда и стал задумчиво поглаживать бороду. Он не понял отсылку.
— Хм-м-м. Странно. Он что-нибудь значит для тебя, лично?
Я фыркнул:
— Да, так выглядит каждый НИП в каждой ММОРПГ, когда хочет выдать тебе квест.
— Много разных букв, и не столь много мне знакомых, — трезво заметил он.
— Видеоигры, — уточнил я. — Когда у персонажа для тебя есть квест, именно так игра показывает, где он начинается. Большой восклицательный знак у них над головой. Нужно с ними поговорить, чтобы начать квест.
Майкл издал лающий смешок и улыбнулся небесам, покачав головой:
— Что ж, Сэр Уолдо. Вам только что пришёл первый Зов.
— Первый что?
— Твой первый Зов на квест, я полагаю.
Я моргнул:
— Уриил говорит с Рыцарями символизмом видеоигр?
— Насколько я знаю, Уриил говорит при личной встрече. Зов приходит от начальства повыше.
— Что? — спросил я. — Ты имеешь в виду… Бога? Бог говорит языком игр?
— Когда Всевышний обращается к людям, Он делает это так, чтобы его поняли, — сказал Майкл. — Когда я чувствовал Зов, это всегда был тихий, маленький голосок, который я слышал, когда молился или просто молчал. Иногда я мог узнать имя или лицо и направление, в котором нужно идти. — Он кивнул в сторону бездомного. — Вероятно, тебя Зовут помочь этому человеку.
— Ну да, вроде бы всё очевидно, — я сглотнул. — Эм… Мы, конечно, много занимались, но… я точно к этому готов?
Он залез в рюкзак, достал оттуда старую кожаную курьерскую сумку и протянул её мне.
— Давай узнаем.
Я сглотнул. Потом кивнул и повесил сумку на плечо; залез в неё рукой и погладил отполированную пальцами старую рукоять внутри, потом подошёл к спящему человеку. Он был одет в военную куртку из армейского излишка, старую военную форму хаки цвета Пустынной Бури, а в бороде у него птицы могли бы свить гнездо. Седины там не было заметно, но его кожа так загрубела от непогоды, что возраст мужчины трудно было определить. Сорок?
Стоило мне подойти к нему на пять футов, я понял, что что-то было не так. Скамейка из железных прутьев рядом с головой мужчины и асфальт под ним были испачканы рвотой. Один его глаз был наполовину открыт, зрачок расширен, дыхание с хрипом вырывалось из его рта.
— Эй, — сказал я. — Эй, дружище. Слышишь меня?
Ответа не последовало. Я опустился на колени и взял его за запястье, нащупал его пульс. С трудом, потому что он был слабым и сбивчивым.
— Эй, — нежно повторил я. — Эй, друг, слышишь?
Он издал тихий стон. Я проверил другой глаз. Зрачок был в норме.
Мне не очень-то хотелось работать обычным врачом, по этой профессии. Мне больше нравилось обследовать трупы для штата Иллинойс. Трупы тебе не врут, не дают неясные ответы, не задают глупые вопросы и не пропускают мимо ушей то, что ты говоришь им делать. Трупы простые как три гроша.
И этот парень, которому до сорока было ещё жить и жить, скоро им станет, если ему не помогут в ближайшее время.
— Звони в 911, — сказал я Майклу. — Похоже, у него удар, может, передозировка. В любом случае, ему повезло, что он уснул на боку, а то уже захлебнулся бы в собственной рвоте. Ему нужна госпитализация.
Майкл кивнул, отошёл на пару шагов в сторону и вынул мобильник из кожаной сумочки у себя на поясе. Он набрал номер и стал тихо говорить.
— Ладно, дружище, — сказал я, — держись. Мы звоним хорошим парням, они тебе пом…
Я даже не понял, что случилось. Вот он лежит напротив, — похрипывающий овощ — и вот он уже идёт на меня, его волосатые руки с нестриженными ногтями тянутся к моему горлу, а сам он булькающим голосом говорит:
— Не надо больницы!
Пару месяцев назад меня бы придушили на месте.
Но пару месяцев назад я не учился рукопашному бою у жены Майкла, Черити.
Нужно повторить движение несколько тысяч раз, чтобы нейронные связи в той области головного мозга, которая отвечает за мышечную память, развились в той степени, когда движение можно назвать рефлексом. Для этого Черити, владевшая джиу-джитсу, заставила меня отрабатывать каждый из нескольких способов защиты по сотне раз, каждый день на протяжении двух месяцев. И мы не начинали с плавных движений, постепенно наращивая скорость, нет. Она просто бросалась на меня так, будто хотела разобрать по косточкам, и если я не успевал защититься — было, чёрт возьми, больно.