– Если вы не альфонс, то об альфонсе вы бы и не заикнулись. Я вас за язык не тянул.
– Хорошо, допустим, – но только допустим! – что я альфонс. И зачем мне убивать Алёну?
– Чтобы посадить Таню. Чтобы не возвращать Тане долг. Ведь можно кататься к Тане в тюрьму на свидания и корчить убитого горем любовника, от вас не убудет. А вот танины денежки останутся в вашей фирме. Таня за убийство сядет на много лет, а когда выйдет, то денежки обесценятся, и возвращать долг будет намного проще. А может, к тому времени вы найдёте ещё одну Таню, и слиняете с ней за границу. Так проблема долга и решится.
– Ян, вам бы писать сказки, а вы пошли в сыщики.
– Влад, я не хочу транжирить время на поиски улик. Я-то их найду, а вот вам лучше бы накатать признание, потому как срок будет поменьше.
– Вы, часом, с ума не сошли? И не пора ли нам попрощаться?
– Как скажете, Влад. Как скажете. Смотрите не опоздайте с признанием. Когда я вашу вину докажу, ваша явка с повинной срок вам уже не скостит.
– До свидания, Ян!
Я потопал к двери. Влад сказал мне в спину:
– Ян, вы не забыли, что у меня есть алиби?
Я остановился, развернулся, улыбнулся, сказал:
– Да ну?!
– Ведь я был дома и звонил Алёне. Таня сказала, что нашла труп в тринадцать минут второго. А я говорил с Алёной примерно в час десять. Как же я успел бы съездить к Алёне за три минуты? На вертолёте, и то бы не успел.
– Звонок Алёне вы могли подстроить.
– Интересно, как?
– Не важно. Главное, что могли.
Влад ухмыльнулся, во взгляде мелькнула издёвка: мол, не понтуйся! Затем Влад сказал:
– Хотите взять меня на пушку? Как подстроить звонок, не знаете, а…
– В полшестого вам позвонит мой мобильник и предложит вам послушать гимн Советского Союза. Можете позвонить оператору и – если вам скажут – узнать, откуда вам звонил мой мобильник. Если окажется, что мой мобильник позвонил вам из района моего дома, вас это удивит?
– Что за ерунду вы говорите?
– Гляньте, если не трудно, который час. А то я оставил мобильник дома, а часов не ношу.
Влад посмотрел на часы, сказал:
– Половина шесто…
Зазвонил мобильник Влада. Влад нажал на мобильнике зелёную кнопку, приложил трубку к уху, застыл.
Я улыбнулся, сказал:
– Это гимн Советского Союза. Не узнали?
Влад разорвал связь, посмотрел на меня так, словно я сдёрнул с него штаны посреди Красной Площади.
– Ян, я не знаю, как вы это подстроили, но я так не делал. У меня звонок Алёне не поддельный, а настоящий.
– Мой номер у вас есть. Как надумаете покаяться – звоните. Только дайте доехать до дому, а то мой мобильник сейчас привязан, бедняга, к ножке стула.
Я развернулся, пошёл к выходу. У дверей остановился, положил на полку рядом с домашним телефоном Влада визитку, сказал: “Это на случай, если после моего ухода вы в сердцах захотите разбить свой мобильник о стену, и так мой номер потеряете”. Затем я квартиру Влада покинул.
Когда приехал домой, первым делом отвязал от стула мобильник, проверил, не звонил ли с покаянием Влад. Проверка показала, что Влад не звонил.
*
*
Через час после разговора с Владом в мою дверь позвонили. Причём позвонили так, как мои знакомые не звонят.
Не так давно я поставил камеру, что сутки напролёт пишет на отдельный двухтерабайтовый диск компа всё, что творится у моих дверей. Объектив камеры я установил в полотне двери, да замаскировал так, что заметить объектив не легче чем безлунной ночью с трёх километров да без бинокля различить негра, что дрыхнет на куче угля.
После того как в мою дверь позвонили, я вывел изображение с дверной камеры на монитор компа.
Я увидел на экране трёх шалопаев в масках. В ручонках шалопаев красовались палки. Как я ни пытался в троице увидеть милых Дедов Морозов с мешками подарков, а пришлось таки посмотреть правде в глаза и признать, что трое в масках пришли меня бить. Детский сад, ей богу! Ещё бы загодя развесили по подъезду объявления “Все на шоу! Общий сбор у дверей сыщика Янова”.
Шалопаи позвонили ещё раз. Затем ещё. Затем надавили на кнопку звонка и решили её не отпускать, чтобы постоянно звонящий звонок поднял и мёртвого.
Я покинул квартиру через балкон, – благо живу на первом этаже, – и потопал к подъезду.
Пенсионерка Нина Ивановна, соседка, что сидела на лавочке у подъезда и видела, как я спрыгнул с балкона, улыбнулась мне той улыбкой, которой улыбаются детишкам-шалунишкам, поманила меня пальцем. Я подошёл, присел на лавочку рядом.
Нина Ивановна заговорила:
– Ян, когда ты повзрослеешь, а? Что ж ты до сих пор сигаешь с балкона как пацан? Тебе ж уже не пятнадцать! Какой пример ты показываешь детям?