— Гражданин Хворостович? Не двигаться, руки держать на виду!
Высокий как сам Лёха, но болезненно согнутый парень обратил к группе захвата унылое лицо. Пуховик выглядел ещё страшнее, чем погибший у лейтенанта, голову украшала серая шапка грубой домашней вязки. Джинсы с бахромой тоже были не от Кардена, но эти подробности Лёху не волновали.
Тонкие пальцы сжимали стакан и чайник. Подозреваемый явно занялся делом, от которого минуту назад оторвали Василия, — готовил чай.
— Медленно поставь чайник на… просто поставь.
Единственный стол был завален настолько разнообразной всячиной, что казалось, будто оперов-первомайцев уже опередили, устроив обыск в духе Гестапо, и всё найденное выворачивалось на этот стол. Места для чайника не нашлось, и Хворостович аккуратно опустил его прямо на пол.
Первое замешательство у парня начало проходить.
— С Новым годом, Марина Леонидовна. Хорошеете, не стареете.
— Поговори ещё у меня! — гаркнул Лёха. — Лицом к стене! Руки за голову!
— А как же «всё сказанное может быть использовано против вас?»
— Умный мальчик, сам знаешь. Зачем повторяться?
Лёха пихнул его к стене. Дикий бардак в подвале — журналы, книги, пакеты, обёртки, коробки, тряпки, обрывки плакатов и прочий хлам — наводил печаль. Если писать протокол по всем правилам, работа предстоит до утра, и объём протокола будет как роман Донцовой. Главное — есть ли что там искать?
Сзади моргнула вспышка. Марина сделала фотографию на телефон.
Убрав пистолет в карман, Лёха повернулся и увидел, что привлекло внимание Марины. Под загаженным столом валялся пустой пакет от садовой селитры, соседствующий с мешком из-под угля для мангала.
— За это своими руками тебя удушу, — ласково пообещала инспектор. — Ты, тварь такая, готовил взрывчатые вещества в подвале жилого дома, где проходят газовые трубы!
— Сразу ментовская подстава, — отреагировал сутулый. — Ни слова больше не услышите. Где мой адвокат?
— Сейчас будет! — пообещал Лёха и ударил без замаха. — Вот тебе адвокат. А вот и сразу Гаагский трибунал.
От несильных, но точных тычков Хворостович согнулся ещё больше и припал на одно колено.
Ольга с Мариной начали перекапывать хлам, разыскивая другие улики. Они нашли слегка мятый постер, зарегистрированной за рубежом белорусской организации против смертной казни.
— Это твоё сообщение в газеты, что Ковалёв и Коновалов невиновны, а подрывник ты?
Лёха взял диссидента за подбородок и легонько встряхнул.
— Не я… Но мы тоже против!
— Появилось «мы», — констатировал Вася. — Выражаясь языком уголовного кодекса, — устойчивая преступная группа, действующая по предварительному сговору. Товарищ лейтенант, достаньте его телефон.
— Не возражаешь? — Лёха вытащил трубу из кармана Хворостовича. — Марина Леонидовна, гляньте его связи.
— Ого! Активный трындюк. Много звонков, много контактов. Наши партнёры из КГБ спасибо скажут. Кто там ещё выступает против воли народа, выраженной на референдуме? Какая-то Алеся. Сейчас наберу и скажу, что ты её сдал как подельницу.
— Не-ет! Её не трогайте! Она не при чём.
Коленопреклонённая поза делала реплики подрывника особенно жалостливыми.
Марина добралась до звонков 30 декабря.
— Товарищи офицеры! У нас новогодний подарок. Этот паскудник звонил в 19.01, то есть набор начат за минуту до взрыва в «Заряне», — она выключила трубу и спрятала в карман. — Теперь, если твой исходящий зарегистрирован на улице Калиновского и неподалёку от магазина, можешь больше ничего и никому не рассказывать. А защищать тебя не возьмётся даже самый беспринципный адвокат.
Лёха сообразил: если детки, настучавшие Марине про Хворостовича с сумкой, не соврали, он точно в 19.01 ошивался недалеко от мест обоих взрывов. Скоро придёт выборка от мобильных операторов, все вызовы там хранятся…
— Я никого не убивал! — запаниковал парень. Он опустился на оба колена и обхватил голову руками, будто ожидая ударов милицейскими ботинками.
Но его никто не собирался бить.
Вася Трамвай вытащил пистолет. Зловеще клацнул затвор.
— Слушай, а зачем нам его показания и бодания с адвокатом? Вдруг на суде какую глупость ляпнет? Кончать его надо.
— Ну, у меня есть пластиковый пугач, вложим в руку, — подыграл Лёха.
— Не, с пистолетом не поверят. Он же террорист. Угрожал взорвать себя и нас четверых. У меня не было другого выбора. Поднимай его, я отступлю на шаг и прострелю башку.
Лёха рывком вздёрнул бедолагу на ноги.
— Замри, будь другом. Постой минутку смирно. Если буду торчать возле тебя, мне всю одежду мозгами забрызгает.