Фамилия Бекетова была обведена красным маркером, как подсказка для самых недогадливых.
Инга стянула перчатки и впилась глазами в отпечатанные строчки. Словам, тем более милицейским, она явно не привыкла доверять. Прочитав, нервно хохотнула:
— Из этого получается, что я — самая вероятная убийца Софии. Знакома с ними, была у места преступления. Прикинув, когда Бекетовы приблизятся к кассе, привела в действие таймер и смылась.
— Будете писать повинную? — Лёха протянул было ей чистый лист и ручку, но тот час же спрятал. — Простите, дурная привычка. С этим шутить не нужно.
Инга расстегнула шубку, сумка перекочевала на край стола.
— Да, шутить не нужно. Но я теперь понимаю, насколько всё серьёзно.
— А ваш босс, похоже, не желает понимать.
— Он игрок. Азартный и властный. Всё воспринимает как вызов. И не спрячется, узнав об угрозе.
— Поэтому я хочу доверительно побеседовать с вами. А не только потому, что мне приятно вас видеть, Инга Павловна. Вы как чистый лебедь в нашем серпентарии.
Она не отреагировала на неуклюжий комплимент.
— Я с утра обдумывала, кто бы хотел его убрать. Даже до этого списка.
— Видите, наши мысли совпали. Гляньте ещё одну распечатку. Это результаты тендеров за два последних года. Отчего Бекетов так успешен? Взятки давал? Говорите откровенно, мы не в ОБЭП.
— Но в милиции. Поэтому оставим скользкую тему.
«Значит, Инга осведомлена, что без коррупционных схем не обходится», — отметил про себя Лёха.
— Как скажете. Но объясните, как работает его бизнес.
— Если в двух словах, то наша компания играет роль торгового посредника между российскими заводами, отгружающими листовой и профильный прокат, и белорусскими машиностроительными предприятиями.
— Глупый вопрос: почему белорусские заводы не закупаются напрямую?
— Из-за глупой ситуации: у них нет оборотных средств, а банки в долг не дают.
— Но Бекетову дают?
— Конечно! — улыбнулась Инга, услышав сомнение в способностях её шефа. — Наша работа — чистая математика. На сколько дней отсрочки согласен российский завод при наличии банковской гарантии. Сколько процентов нащёлкает банковского кредита между датой оплаты россиянину и счастливым мигом, когда расплатится местный завод. Насколько провалится курс белорусского рубля к российскому за время, пока наш покупатель собирает деньги на оплату. Какую маржу заложить, чтобы не прогореть и по итогам сделки всем хватило, но не делать предложение дороже, чем у конкурентов.
— То есть посчитать исходные цифры на калькуляторе — и всё?
— Вам кажется, нет ничего проще? Ошибаетесь. Я, например, дважды в биржевой день отслеживаю фьючерсы по нефтяным контрактам. Если нефть дорожает хотя бы на доллар за баррель, растёт российский рубль к паре доллар-евро. Белорусский рубль завязан на все три валюты и неминуемо проседает к России. Пытаемся угадать момент, когда какой-нибудь Ирак заявит об увеличении добычи нефти. Через два-три дня наступает лучшее время для закупки российских за белорусские.
— Всё! Не грузите. С большего понятно. Но конкуренты это тоже умеют?
— Естественно. Информированность у всех на одинаковом уровне. Но есть элемент интуиции. Как её называет Евгений Михайлович — чуйки. Если обратите внимание, то мы выиграли далеко не все тендеры. На моей памяти был случай, когда шеф занизил цену, и мы влетели. Конкуренты обвинили Бекетова в демпинговании.
— Обвинили? — Лёху больше всего заинтересовала эта подробность. — Обвинения переросли в угрозы?
— Нет. Да и физические расправы у нас не приняты. Могут натравить проверку. Или подкупить, чтоб не приняли документы на следующий тендер. Сделать занос на таможню, чтоб придралась к товаросопроводительным документам, неразгруженные вагоны простояли лишние сутки, и кто-то попал на штраф железной дороге. Так что серпентарий не только у вас, лейтенант.
— Звериный оскал империализма… Я понял. Ещё один вопрос. Вы обронили — на моей памяти. А сколько вы работаете у Бекетова?
На этот раз улыбка вышла более грустной, чем от Лёхиных сомнений в платежеспособности босса.
— Год и десять месяцев из двух лет контрактных. Причём контракт продлению не подлежит.
— Вас это расстраивает?
— Нет. Предупреждена была с самого начала. Так что без неожиданностей и иллюзий. Но… напрягает, скажу откровенно. Вы слышали песню Семёна Слепакова «Замкадочная женщина»?