— До поры?
— А потом угрозы пошли! Звонки, письма… «Пожировал и хватит. Гони бабло — половину доходов». И, главное, информацией шантажировали, к которой мало кто доступ имел.
— Почему не заявили о шантаже?
— Толку от вас… «Заряну» повесили на какого-то урку, пристрелили автослесаря из гаражей. Работнички! Я бы вам колхозный сарай охранять не доверил.
Странно это было слышать от человека, только что изобличённого негодными «работничками» в двух убийствах, причём второе раскрыто по горячим следам.
— Что же вы делали дальше?
— Сначала трепыхался. Потом мне пулю в тачку всадили. Если «Заряна» могла быть случайностью, тут конкретно меня предупредили: не дёргайся.
— Вы обвиняете Ингу в обстреле вашей машины и вымогательстве? — абсурд ситуации начал зашкаливать, и Лёха вдруг почувствовал неимоверную усталость. Стресс последних часов дал о себе знать. По-хорошему, надо сворачиваться, везти Бекетова в американку и продолжать… Тем более тот прозрачно намекнул, что теракт на себя брать не желает. А по «Заряне» против него улик нет, одни голые предположения.
— Не сама. Она в офисе сидела. Я же не знаю, кого она ещё могла подговорить…
Этого Лёха понять не мог и верить на слово не собирался. Инга отличалась осторожностью. Вряд ли бы дорабатывала срок, получив долю от сообщников по шантажу. Если действительно чувствовала угрозу от шефа, не согласилась бы отрубаться при нём. Разве что Бекетов подмешал ей в спиртное пару таблеток снотворного, она выпила, не почувствовав вкус, а остальное скот закачал насильно да ещё поглумился напоследок над практически уже мёртвым телом. Что-то скажут эксперты. Если лил жидкость сонной, часть воды с «Донормилом» непременно попала в трахею.
Версия шантажа звучит глупо, убеждал себя опер. Зачем тогда Инга столько раз повторяла, что уволится к марту или раньше? И она сама, и в Москве говорили: Бекетов не в себе. Прессинг двух недель доконал его. С параноидальной подозрительностью засыпал её вопросами и, заключив, что Инга в сговоре с убийцами Софии, спонтанно решил отравить её. Поэтому так халтурно обстряпал симуляцию самоубийства. Автоавария тоже напоминает экспромт. Но все подробности вряд ли удастся выяснить. И не надо. На пулю в голову для негодяя фактов уже набирается.
Сыщик открыл было рот, чтобы задать последний вопрос, но продолжить диалог Бекетов не позволил.
Мощный удар опрокинул дубовый стол. Лёха успел выставить руки и защитить себя, но вместе со стулом опрокинулся на спину. Сазонов отчаянно взвыл: осколки стакана врезались ему в лицо. Бутылка виски полетела в голову Аркадию.
Лёха выбрался из-под стола, когда хлопнула дверь в гараж. Через секунду взревел двигатель «Хонды». Лейтенант бросился к гэбэшнику, оседающему у перил лестницы, и выдернул у того «Макаров» из оперативной кобуры.
«Хонда» вылетела из гаража и, набирая скорость, понеслась к запертым воротам. Когда врезалась в них с ужасающим грохотом, Лёха вскинул пистолет, решив расстрелять весь магазин в корму… Но не потребовалось.
Створки ворот распахнулись лишь на треть и лязгнули, наткнувшись на несчастный китайский лимузин. В открывшейся щели мелькнуло злющее лицо милиционера с автоматом навскидку: он хотел рассмотреть, кто обидел его «ласточку».
Обидчик недвижимо сидел за рулём, оглушённый ударом эйр-бэга.
В вольере заходились лаем сторожевые псы, не в силах помочь хозяину.
Перед выездом в Минск Бекетова усадили на заднее сиденье между Аркадием и Лёхой. Сазонов ехал впереди, прижимая к лицу марлевый тампон, набухший от крови. Нелепость ситуации вызвала у него редкий приступ красноречия.
— Товарищи офицеры! Мы совершили ошибку. Это же азы — на столе ничего не должно быть лишнего!
— И стол должен быть привинчен к полу. Знаю. Но мы же в поле работали, здесь всюду не положишь соломку, — попытался успокоить его Лёха.
— Сегодня утром у нас появился свидетель, — продолжил Сазонов. — Я про него не рассказал, не хотел нагнетать. Быть может, зря. Бекетов! Помните, в Афганистане восточнее Джелалабада встречались с капитаном Сергейченко из разведки ГРУ?
— Одно название — разведка, — задержанный попытался устроиться удобнее, что довольно сложно, когда руки скованы за спиной. — Слюнтяй и сопляк.