— Что там дребезжит? — Командир экипажа Федор Смирнов окликнул своего напарника, занявшего кресло второго пилота. — Мы до базы дотянем?
— Все в норме, шеф, — успокаивающе усмехнулся летчик. — Трансмиссия в порядке, двигатели работают как часы, горючки в баках еще с запасом остается.
Юрий Полунин был обычным гражданским летчиком, но половину своей сознательной жизни он летал именно на Ми-2, и был уверен в том, что говорит. Пусть их вертолет и был уже «в годах», но отправлять его на пенсию было рановато. Машина, с виду потрепанная, была еще вполне пригодна для полетов, а потому экипаж, три человека, ныне числившиеся в составе службы безопасности корпорации «Юнайтед Петролеум», каждый день поднимались на борт, чтобы в течение нескольких часов кружить над лесом, который наискось перечеркнул шрам свежей просеки, уходившей далеко на северо-запад.
Когда-то этот вертолет исправно нес службу в Вооруженных Силах России, дав дорогу в небо многим молодым пилотам, осваивавшим именно на нем летное искусство, чтобы потом стать настоящими мастерами, быть может, даже оказаться в рядах единственной в мире, уникальной пилотажной группы «Крылатые Гусары», демонстрировавшей высший пилотаж на боевых вертолетах. Сейчас все изменилось — поверх красных звезд на хвостовой балке и фюзеляже нанесли желто-черные эмблемы U-P, оставив, в прочем, темно-зеленую окраску, выдававшую военное назначение машины.
— Еще один круг, парни, и пора домой, — сообщил Смирнов, отклоняя в сторону рычаг штурвала.
Полунин согласно кивнул, а третий член экипажа, находившийся в пассажирской кабине, кажется, даже не услышал слова командира. Петр Громыко, воткнув в уши наушники, пританцовывал на жестком сидении в такт музыке, инстинктивно поглаживая установленный на самодельном лафете в проеме иллюминатора по левому борту пулемет ПКМ — самое мощное оружие «мобилизованного» Ми-2. Некоторые предпочитали ставить на свои машины американские шестиствольные пулеметы М134 «Миниган», создававшие настоящее море огня, выпуская сотню патронов в минуту, или даже еще более мощные крупнокалиберные трехствольные «монстры» GAU-19/A. Но Громыко предпочитал знакомое оружие, которое он мог разобрать и вновь собрать до винтика в кромешной темноте и с завязанными глазами. Для стрелка, выполнявшего также обязанности бортинженера, работы не было, и Федора Смирнова, бывшего полковника морской авиации, это вполне устраивало.
Очередной патрульный вылет подходил к концу. Еще тридцать минут — и вертолет приземлится. Экипаж сможет предаться заслуженному отдыху, пока наземный персонал будет проверять машину, готовя ее к следующему вылету. Работа в службе безопасности оказалась спокойной и весьма прибыльной — заокеанские хозяева, сами очень редко появлявшиеся здесь, не скупились, оплачивая верность своих новых сотрудников толстыми пачками долларов. Оно и понятно — сами янки слишком дорого ценили свои жизни, чтобы подвергнуть их хоть намеку на риск, русские же далеко не всегда соглашались работать на тех, кого чаще всего называли простым, памятным еще седым дедушкам словом — оккупанты.
— Пройдем еще разок над «трубой», — решил Смирнов, меняя курс и заставляя Ми-2 набрать лишнюю пару сотен метров высоты. Но даже отсюда, из-под облаков, низко нависших над землей, была видна широкая просека. Сохранность транзитного нефтепровода, строительство которого было еще далеко от завершения, была главной заботой Федора Смирнова и его экипажа, как и еще нескольких десятков местного филиала работников «Юнайтед Петролеум».
Распугивая стрекотом винтов лесную живность, Ми-2 неторопливо полз по небосклону, и пилоты через огромные окна могли видеть все, что творилось на земле. Их вертолет не нес никакого специального оборудования, ни тепловизоров, ни радаров, ни низкоуровневых телевизионных систем, позволявших вести наблюдения в сумерках и даже при лунном свете — кажется, на технике янки, вопреки обыкновению, решили сэкономить. В прочем, обещали, что вскоре авиаотряд получит вместо потертых жизнью Ми-2 и Ми-8 новенькие UH-72A «Лакота» американо-европейского производства, или, на худой конец, «Белл-206» последних модификаций, широко применявшихся американской полицией и военными. Может, так и будет, но Федор Смирнов, недавно пересевший со сверхзвукового бомбардировщика не медлительный и неуклюжий Ми-2, не променял бы свою «вертушку» ни на какие заграничные новинки, свято веря, что только такая машина, неприхотливая, прощающая любые ошибки и разгильдяйство технического персонала, может выжить в суровых условиях русского севера.