* * *
Посиди со мною, ведьмочка,
не спеши в свою трубу...
Вот угаснет в банке веточка —
тьма окутает избу.
Звезды на небе не вызрели,
не пьяна еще луна,
черти на небо не вылезли —
одурели ото сна.
...У друзей не жены — ангелы,
божьи птахи у друзей:
добродетельней, чем в Англии,
чем в Испании — верней.
Ну а мне ссудили ведьмочку,
в долгий выдали кредит...
Не дыша гляжу на веточку —
все осеннее горит...
На диване на продавленном
уж тебе ли не тепло?
Ты зачем в свое приданое
притащила помело?
Брови углем подведенные,
кудри — пепельней золы,
а глаза — как ночь — бездонные
и уже немного злы...
Говорю:
— Ну ладно, ведьмочка,
улетай на свой шабаш...
Ты вернешься ли — не ведаю,
ты предашь ли, не предашь?
...Вьюшка хлопнула отчаянно —
и черна и горяча.
Ах, отчалила, отчалила
моя милая... Прощай!
Лишь качается качалочка,
остывает в чашке чай...
* * *
Такое время: женщины не снятся,
привычные — приходят наяву...
Во сны ко мне
философы стучатся,
раскраивают неба синеву
орбитами неведомых полетов,
скрещеньями сгорающих комет.
Все чаянья,
все бедствия народов —
абстрактный для философа предмет.
Движенье жизни — формулы сухие,
людские страсти — индексов набор...
И даже о России,
о России...
Спокоен бесконечный разговор.
Где розы с соловьями? Где березы?
Сирени крик? Томление груди?
Любимою не сдержанные слезы?
Дожди кругом, осенние дожди...
Стучатся в занавешенные окна,
играют монотонно на трубе...
У входа в сон философы промокли —
всё прадеды,
всё прадеды тебе...
Дожди редеют.
Улицы лоснятся.
Светлеют, выпрямляясь, фонари...
Такое время: женщины не снятся,
усталые — уходят до зари...
* * *
Где дальние кричали журавли,
где пахло черным хлебом от земли,
где тракторы до ночи токовали
и влажные поля атаковали...
Где заяц, начинающий белеть,
и коршун,
начинающий стареть,
и крот,
уставший рыть свое метро...
Где осыпи ощерились мертво
расколотыми глыбами гранита —
все призрачно осталось и сокрыто.
И ничего там
не произошло:
задумчивое солнышко взошло
и нас,
его встречавших,
осветило...
Но это так
неповторимо
было!
ЕЛИЗАВЕТА ПОЛОНСКАЯ
КАРЕЛЬСКИЙ ПЕЙЗАЖ
Так хорош этот бледный карельский пейзаж,
Нашей жизни обыденный круг,
Что его никогда, никогда не отдашь
За приветливо-приторный юг.
Только сосны да ели, леса да леса,
И тропинка, бегущая вниз.
А на небе лазоревый свет разлился,
Там, где море с землею слились.
На холодном пожаре вечерней зари
Встали черные сосен стволы.
За горою как будто зажгли фонари.
Но леса нерушимо белы.
Все померкло. И ночь раскрывает одна
Оловянную сень над землей.
Пробивая туман, молодая луна
В небо бросила серп золотой.
И уже розовеет восток на глазах.
Озаряется сумрачный лес...
Бледный месяц растаял в небесных лугах
И в холодных просторах исчез...
Зимний воздух лесов дунул в створки ушей
Скрипом санок и шорохом лыж...
Постою на горе, чтоб запомнить живей
Радость глаз и карельскую тишь.
И наполнит мне легкие воздух лесной,
Силой юности в сердце мне брызнет.
Жизнь, еще мы померимся силой с тобой.
Мы теперь победители жизни!
ВСЕВОЛОД АЗАРОВ
ДЕТИ ЛЕНИНА
Волоколамское шоссе
В ухабах, в рытвинах горбатых.
На придорожной полосе
Стоят вчерашние солдаты.