Говорят, лечебен шум
Сосен, моря, птичьих крыл...
Я от них домой спешу
К музыке, что я открыл.
Все, должно быть, оттого,
Что не чувствовал я там
Человека самого
С музой улиц по пятам.
Моросящий ход такси.
Гладь асфальта, как всегда.
Верно, с Киевской Руси
Громозвучны города.
ГЕОРГИЙ ТРИФОНОВ
ЛЕНИНГРАДУ
Вдоль сонных крыш
стоит рассвет на вахте.
В косом дожде
желтеют кроны лип.
У городов —
свой каменный характер,
свой на века
неповторимый тип.
И говор свой —
в дневном, в вечернем гуле.
И камни их
становятся седей...
Витиеватость и прорывы улиц
у них, как жизнь,
как судьбы у людей.
И умирают города,
как люди.
Был Карфаген,
был в славе буйный Рим.
Я счастлив жить
всем тем,
что есть, что будет
и совершится с городом моим.
Жить с ним
его рабочим умным делом.
Хранить знамен октябрьских
алый цвет.
И над Невой,
в ночном сиянье белом,
кого-то ждать,
как в восемнадцать лет.
И полюбив
свой город от рожденья,
свет величавой
русской красоты,
в себе самом
нести, как отраженье,
его родные
вечные черты.
ГАЛИНА УСОВА
АВСТРАЛИЯ — СТРАНА НАОБОРОТ
Австралия — страна наоборот.
Она располагается под нами.
Там, очевидно, ходят вверх ногами,
Там наизнанку вывернутый год.
Там расцветают в октябре сады,
Там в январе, а не в июле, лето.
Там протекают реки без воды
(Они в пустыне пропадают где-то).
Там в зарослях следы бескрылых птиц,
Там кошкам в пищу достаются змеи,
Рождаются зверята из яиц,
И там собаки лаять не умеют.
Деревья сами лезут из коры,
Там кролики страшней, чем наводненье.
Спасает юг от северной жары,
Столица не имеет населенья.
Австралия — страна наоборот.
Ее исток — на Лондонском причале:
Для хищников дорогу расчищали
Изгнанники и каторжный народ.
Австралия — страна наоборот.
СЕРГЕЙ ДАВЫДОВ
* * *
Тысяча лет пройдет —
никого не предаст Уленшпигель,
а Гобсек никого не спасет.
Тысяча лет пройдет —
не изменит Татьяна своему генералу,
а Ромео и Гамлет себя не изменят.
Тысячи лет пройдут,
но они будут жить как ни в чем не бывало.
Можно будет смеяться в компании Швейка,
доверять ему тайное смело.
Никогда не увянет Манон лебединая шейка,
я заранее знаю, что со мною бы сделал Анджело...
Сколько в мире художников,
каждый
жаждет славы хотя б на полвека.
А всего-то и нужно:
однажды
вылепить человека.
БОРИС ЩАРИНСКИЙ
* * *
Возьмите три лунных луча,
свяжите их крепко в треногу.
Как будто соринку с плеча,
в костер отряхните тревогу.
Найдите холодный проток,
где звезды купаются хрупкие.
И звезд зачерпните пяток,
из крупных — самые крупные.
Сложите в котел их — на дно,
а вместо лавровых дурманов
добавьте травы. Заодно —
две кружки пахучих туманов.
Не надо ни чаш, ни кастрюль,
немного еще потерпите.
Садитесь поближе к костру —
кувшинкой уху зачерпните.
* * *
А можешь ты
из строчек сделать дом,
чтобы для всех людей
он был просторным,
чтоб поднялся он
над крутым бугром
и окнами —
на все четыре стороны?
А можешь ты,
чтоб в доме том
зима
была теплей,
чем кожуха у домен,
и всем платить,
платить,
а не взимать
за проживанье
в этом общем доме?
Коль можешь ты —
так размахнись и строй,
не привлекая вычурным фасадом.
Не хватит сил?
Тогда, мой друг, постой:
на курьих ножках
нам домов не надо!