Замечательный советский писатель Л. В. Соловьев последние годы своей жизни прожил в Ленинграде.
Удивительная, широко известная книга Леонида Соловьева о Ходже Насреддине пронизана так же, как среднеазиатская весна, солнцем, поэзией. Тем, кому посчастливилось знать Леонида Васильевича лично, было ясно, что он — поэт. Леонид Васильевич внимательно следил за поэтическими новинками.
Иногда за дружеским столом, когда читались стихи по кругу, Леонид Васильевич читал нам свои стихи. А память была у него поразительная.
Стихи Л. В. Соловьева несомненно являются важной частью его творчества. Может быть, отсюда вся отточенность и афористичность его прозы!
В последней книге рассказов Соловьева есть такие строки: «О том, как я пришел в этот поэтический город, пусть расскажут мои стихи, написанные давным-давно. Я никогда не печатал стихов, а здесь представляется такой удобный случай, не упускать же!» И дальше идет прекрасное стихотворение «Канибадам».
Думаю, что любителям поэзии будет интересно познакомиться и с другими стихами Леонида Соловьева. Предлагаю вниманию читателей три стихотворения из тетрадки, которую я храню.
Леонид Xаустов
ПЕРЕВАЛ
Здесь долинная птица кончает полет,
Здесь крыло леденит ей морозным туманом.
Мост над бездной... Посмотришь — и сердце замрет:
Полусгнивших ветвей и ремней переплет...
По нему только в рай проходить мусульманам!
Перед нами откосы, одетые льдом,
Снег зернистый направо, и бездна — налево...
Близок вечер, а мы все идем и идем,
Все труднее, все круче змеистый подъем,
Как дорога на небо...
5 ноября 1953
* * *
Взалкав возвышенного хлеба,
Возжаждав мудрого вина,
Смотри, смотри в ночное небо,
Читай созвездий письмена —
Пока твой дух, доселе пленный
В темнице тела, без огней,
Не отразит в себе вселенной
И сам не отразится в ней!..
ХАФИЗ
Пусть гробницы моей не ищут —
Сам не знаю в каких краях,
На каком убогом кладбище
Положил я мой жалкий прах.
Может, умер я где-то в море,
Может, где-то на берегу —
Всем ученым мужам на горе
Я и сам сказать не могу.
Да и нужно ли знать им это?
Мой скелет, если даже цел,
Разве он драгоценней свету
Несравненных моих газелл?
Разве серый надгробный камень,
Лед и пламень в себе тая,
Может мир одарить стихами
С той же щедростью, что и я?
Разве слов моих изумруды,
Сплав раздумий, мук и страстей,
Мир согласен сменить на груду
Ноздреватых черных костей?
Нет, бессмертье мое порукой,
Что умен я был, хоть и пьян,
Своего бессмертного духа
Оставляя миру чекан!
Кто-то был и богат и знатен,
А Хафиз — гол и нищ хорош!
Кто-то жил в золотой палате,
А Хафиз в чайхане за грош.
Пел Хафиз прекрасные очи,
Пел красавиц, равных луне,
Но свои похмельные ночи
Проводил один в чайхане.
Потому что рваным халатом
Не прельстить красавиц, поверь,
И с похмелья одутловатым
К черноокой закрыта дверь...
Иногда лишь дева базара,
Дочь позора, греха дитя,
За серебряных полдинара
Отдавалась ему шутя.
Без семьи, без родного дама,
Завершил я земной свой круг...
Эта участь слишком знакома
И тебе, мой далекий друг.
Что оставил я миру? Длинный
Список малых моих грехов,
Да кабатчику долг старинный,
Да цветник нетленных стихов.
И кабатчик, за свой убыток
Мне вослед изрыгнув хулу,
Бросил сей драгоценный свиток
В кучу мусора на полу...
Но не жалобою гнусавой
Пусть мой голос летит к тебе,
Мой далекий, и близкий самый,
Мой собрат по земной судьбе.
Потому что — соблазном каждым
Повергаемый в пыль и грязь —
Я, Хафиз, знал иную жажду,
Об иных усладах молясь.