И снова мне показалось, что Тимур говорит о себе. О том давнем случае, когда он, по всей логики ситуации, должен был погибнуть вместе с контрабандистами, с которыми волею судеб оказался связан. И все же выжил. Выжил, потому что именно я — как мне хотелось верить — была в его понимании тем человеком, который не отнесся к нему формально и не дал этого сделать вышестоящим инстанциям. И мне вдруг в очередной раз пришло в голову, сколько же он должен был пережить, передумать, чтобы не сломаться, не озлобиться на власть после того, как она лишила его любимой женщины, а разобраться и пойти работать в ту же самую систему, чтобы сделать ее лучше, чтобы снизить до минимума количество гибнущих в подобных операциях невинных людей, просто оказавшихся не в том месте и не в то время.
Или… Или, возможно, все было иначе. Не стоило ведь забывать, что я прибыла сюда именно потому, что Тимур подозревался в причастности к покушению на главу. Что, если вся эта только что выстроенная мной благородная теория была чушью? Что, если двигали Тимуром противоположные соображения — разрушить систему изнутри?
Это мне только предстояло выяснить.
— Вы… — осторожно начала я. — Вы ощутили это на собственном опыте?
И тут же одернула себя. Мне совершенно не нужно было, чтобы Тимур сейчас пускался в воспоминания о прожитом. Ведь кто знает, не всплыл ли бы вдруг в его памяти облик той, что некогда вытащила его из-под огня. Но Тимур и сам, кажется, не желал ни о чем вспоминать.
— Думаю, для интервью это уже лишнее, — тихо отозвался он.
Все же удивительным в нем было это умение одной негромкой фразой, одним взглядом, твердым и властным, ставить человека на место, обозначать границы, за которые никому нет доступа.
В этот момент дверь кабинета внезапно приоткрылась, я обернулась на звук и увидела, что в комнату заглядывает девочка лет пяти, темноглазая, смуглая, с озорной улыбкой, играющей на пухлых губах.
— Белла, ты здесь откуда? — с напускной суровостью обратился к ней Тимур. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не являлась ко мне на работу? Кто тебя пустил?
— Дядя Володя меня провел, — улыбнулась девчушка. — А Марианна Адамовна разрешила войти.
Тимур распахнул дверь кабинета и гаркнул на секретаршу:
— Марианна Адамовна, вы что себе позволяете?
Та заговорила что-то в свое оправдание. Справа от нее маячила дородная фигура Володи Кулакова, уже знакомого мне айтишника, работавшего в офисе Тимура.
— Прошу прощения, — разулыбался он, его широкое румяное лицо словно создано было для таких вот добродушных открытых улыбок. — Как же такую красавицу не впустить?
Мне, в общем-то, видно было, что распекал своих подчиненных Тимур только для проформы. Он явно обожал дочь, так и лучился весь с тех пор, как она появилась в его кабинете. И все же изображал перед сотрудниками разгневанного бога войны. Впрочем, судя по лукавой улыбке девочки, обмануть ее ему не удалось.
Она подбежала к отцу, и тот ловко подхватил ее на руки. Белла же, блаженно рассмеявшись, звонко поцеловала его в выбритую щеку.
— Ирина, познакомься, это моя младшая дочь, Белла, — обернулся ко мне Тимур. — Белла, а где мама и Эля?
— Они внизу, — объяснила девочка. — Мы из магазина ехали, я предложила забежать к тебе на минутку.
— Ну, пойдем, — ответил ей Тимур и вдруг улыбнулся.
Эта улыбка, открытая, искренняя, немного мальчишеская, так странно смотрелась на его лице. Не то чтобы она ему не шла — наоборот, все черты его словно преображались, наполнялись внутренним светом. Просто сразу заметно было, что так улыбается он крайне редко и ему самому странно и непривычно от этого.
У самой двери Тимур снова обернулся ко мне:
— Ирина, я ухожу ненадолго. Я вернусь, и продолжим.
Затем он вышел, и я осталась в кабинете одна. Именно этого момента я и ждала с первого же дня своего приезда сюда. Разумеется, к этому времени я уже успела изучить, где расположена в кабинете камера внутреннего наблюдения, и у себя в номере, на ноутбуке, написала специальный скрипт, который позволил бы мне на минуту ее отключить, пустив на это время в прокрутку несколько последних секунд записи. Скрипт этот был записан на флешку, лежавшую у меня в кармане. И как только за Тимуром закрылась дверь, я мгновенно подключила свой ноутбук, на котором еще недавно набирала ответы для интервью, к объединявшей все офисные компьютеры системе и воткнула в него флешку. Далее написанная мной программа должна была сама, за пару секунд, выбрать интересующую меня камеру и отключить ее.