Итак, мой запрос ушел, и я продолжила разбирать и анализировать переписку Тимура вечерами, а днем работать в качестве его пресс-секретаря. Лето давно уже отцвело, отшумела и удивительно яркая в этих краях, багряно-рыжая осень. Приближалась зима. Горы на горизонте принарядились в пушистые снежные шапки. Воздух по утрам был свежим и морозным, и тонкий ледок хрустел на лужах под ногами. На могучих платанах на бульваре еще кое-где рыжели оставшиеся листья, но в целом деревья стояли облетевшие, тянули к небу голые красноватые ветки.
В последние дни я редко видела Тимура. Знала, что поступили данные о том, что где-то в горах были замечены двое боевиков, находившихся в федеральном розыске по обвинению в терроризме. Готовилась крупная операция, и Тимур, непосредственно руководивший подготовкой, редко появлялся в своем кабинете.
Я же тем временем, ожидая ответа из Москвы, продолжала свои поиски и снова обратила внимание на нечто странное. Шпионская программа, которую я запустила в компьютер к Тимуру, присылала мне какие-то необычные данные. Было такое ощущение, словно она вступила в конфликт с одним из установленных на компьютере приложений, чего вообще-то не должно было происходить. Необходимо было разъяснить ситуацию. И в один из дней я намеренно забыла на своем рабочем месте перчатки, чтобы под благовидным предлогом вернуться в офис позже, когда никого из сотрудников уже не будет.
Было уже темно, когда я во второй раз за день подъехала к зданию МВД. Как я и ожидала, в отделе Тимура почти все уже разошлись. Лишь айтишник Володя встретился мне в коридоре, да и тот уже спешил к выходу.
— Что, Ирочка, полуночничаем? — поддел он меня, и на широком лице его появилась обычная, добродушно-глуповатая улыбка.
— Перчатки на столе забыла, представляете, Володя, — пожаловалась я. — А завтра же суббота, не хочется на все выходные без них остаться.
— Эх вы, Маша-растеряша. А еще в полиции работаете, — шутливо укорил он меня и заторопился дальше по коридору, крикнув на ходу: — Хороших выходных!
Дождавшись, когда за ним захлопнулась дверь, я направилась к кабинету Тимура. Свет в приемной не горел, и я двигалась практически на ощупь. Добралась до тяжелой двери, дотронулась до нее ладонью, намереваясь вскрыть замок давно уже сделанным дубликатом ключа и тут же отключить сигнализацию. Но дверь внезапно поддалась под моей рукой. Тихо скрипнув, она приоткрылась, и я замерла на месте, пытаясь сообразить, что же произошло. Секретарь Тимура забыла запереть кабинет? Невероятно! Кто-то уже проникал сюда сегодня, но не потрудился замести за собой следы? И вдруг, пока я размышляла, из темноты кабинета раздался хриплый голос Тимура:
— Входи, Ира!
Должно быть, он находился здесь уже долго, раз сумел разглядеть меня в темноте.
Сердце у меня колотилось. Что все это могло означать? Ловушка? Тимур раскрыл меня и поджидал здесь, зная, что я приду копаться в его компьютере? Или он знал только, что кто-то под него давно роет, и сидел здесь именно для того, чтобы выяснить, кто это? А я вот так по-глупому попалась?
Я не знала, какой из вариантов более вероятный, и не могла выбрать определенной линии поведения. И потому просто медленно вошла в кабинет, готовая, если что, дать отпор. Тимур молчал. Я осторожно приближалась к его столу. Глаза мои постепенно привыкали к темноте. Но даже раньше, чем я успела его рассмотреть, в нос мне бросился пряный запах виски.
— Выпьешь со мной? — спросил Тимур и тяжело поднялся из-за стола.
Неловко двигаясь в темноте, он натолкнулся на что-то, выругался себе под нос, добрался до шкафчика. Тоненько брякнул стакан.
— Что случилось? — спросила я.
— Ничего, — отозвался он. — Ничего, операция проведена успешно.
И тут до меня наконец дошло, что вся эта сцена не имела ко мне никакого отношения. Что Тимур здесь не для того, чтобы подкараулить меня — или любого другого затесавшегося в ряды его сотрудников шпиона. Что-то произошло во время операции. Что-то, что выбило этого могучего, сильного, невозмутимого человека из колеи, заставило скрываться от всех и напиваться в темноте. И я, к этому времени уже несколько месяцев тщательно изучавшая его переговоры и переписку, как мне казалось, могла предположить, что спровоцировало такую реакцию.
Я шагнула ближе, приняла из его рук стакан, пригубила обжигающий напиток и спросила негромко.
— Кто-то пострадал? Из мирного населения, да?