Гук прокашлялся, выпрямился, расправив плечи:
— Ваше благородие, баронесса лю Матогра, вас просит принять посланник особых поручений Триумвирата… э…
— Баронесса Талагия лю Ленх, — подсказала девушка.
— Да! Баронесса Талагия лю Ленх, — повторил сенешаль.
— Приветствую дитя мое, — отвесила легкий поклон Ульцария. — Что привело тебя в мой дом…
Легат подавила смешок. Чего не отнять у знати — приверженность традициям. Будто это может спасти от разорения древние роды! Тех, чья история насчитывает хотя бы пятьсот лет осталось всего три. Остальные, даже лю Матогра — выскочки, получившие провинции в награду за верную службу Империи. Чего греха таить — тот же Траутий, супруг Талагии, был бароном всего в седьмом поколении! Лю Гионы, семья девушки — графы в двенадцатом поколении! И, будь у Хоратия Корабела, не к ночи помянутого, меньше дочерей — никогда эти фамилии не связались бы узами брака.
— Ой, дамочка, давайте обойдемся без всего этого, — отмахнулась воительница. — Вы не хуже меня знаете, что меня сюда привело. Я слишком устала и слишком хочу спать, чтобы играть в благородных девиц. Мне обещали ночлег, если я выслушаю вас. Или вы рассказываете, чего вдруг вам понадобился легат, или я прямо сейчас ухожу.
Показывая серьезность намерений, посланница сделала шаг назад и развернулась в пол-оборота.
Хозяйка замка медленно провела взглядом по гостье, затем задумчиво пожевала губы, перебирая бледными, костлявыми пальцами юбку.
— Вина?
— Так, я ухожу!
— Постойте! — воскликнула лю Матогра. — Не покидайте меня. Мне в самом деле нужна ваша помощь!
— Ну?..
— Видите ли… каждую ночь меня посещает мой супруг…
— Ну… — протянула Талагия. — В вашем возрасте это достойно восхищения. Мой супруг, наверное, тоже посещает кого-то каждую ночь, и, к счастью, не меня!
— Да, — кивнула Ульцария. — Но очевидно, что ваш супруг — жив. А мой супруг почил уже как десять лет!
— Тогда… тогда это несколько странновато, — согласилась воительница.
А ведь точно! Сенешаль упоминал, что баронесса — вдовствующая! Как можно было забыть столь простую вещь? Усталость, это все усталость. Посланнице не хотелось думать, что старость подкрадывается быстрее, чем она предполагала. Вот раньше… нет, все! Легат прогнала из головы только появившуюся мысль, вспомнив ту мучительную скуку, которая приходит, когда старики заводят разговоры, что в былые годы небо было голубее, трава зеленее, а Империя — империстей.
— Вы уверенны, что это именно ваш супруг? — уточнила лю Ленх.
— Думаете, я своего Шарла не узнаю? — неожиданно резко ответила старуха. — Мы почти тридцать лет прожили душа в душу! Он пропадал в своих походах, а я смиренно ждала его в замке… О, каков был мой Шарл! Утром после свадьбы он вскочил на коня, умчался на войну с орками и вернулся лишь спустя два года! Вы бы знали, милочка, сколь чудесным было то время!
— Не сомневаюсь, — зевнула Талагия. — И где же он сейчас?
— Не знаю, — развела руками баронесса. — Бродит где-то вокруг замка…
Бродит вокруг замка? Хорошо, стало быть, это не дух — духов воительница недолюбливала. Ведь духи, как это известно, бесплотны и сталь против них бесполезна. Духа возможно сразить только магией, способностей к которой у легата не наблюдалось. Живой покойник — совсем другое дело. Упырь, вампир — их посланница прикончила под сотню.
— И вы уверены, что он мертв?
— Ох, милочка… был бы он жив — за десяток лет, что он здесь, хоть бы раз нашел время зайти днем! Разумеется, он мертв!
— А вы понимаете, что я не могу его оживить? Только убить насовсем?
— Разумеется, дите мое. Именно этого я и хочу, чтобы Шарладий лю Матогра обрел вечный покой, как подобает уважаемому барону, а не околачивался по ночам, словно… словно какой-то нищий бродяга!
— Отлично, — выдохнула странница. — Порядок вы знаете: отправьте заявку в Церетт и через пару лет вам кого-нибудь пришлют…
— Зачем так долго ждать, госпожа? — вмешался в разговор Гук. — Вы же сейчас здесь! Мы могли бы договориться…
— То есть вы намерены подкупить государственного служащего, а именно — легата Триумвирата в лице меня? — вкрадчиво произнесла Талагия.
— Именно так, — невинно улыбнулся сенешаль.
— Прелестно! Это здорово меняет дело! Сто дукатов!
Улыбка застыла на лице мужчины. Глаза слуги изумленно распахнулись, а челюсть, обретя возможность двигаться после пережитого шока, упала на грудь. Он посмотрел на свою хозяйку, но та словно потеряла всякий интерес к разговору. А дамочка не так проста, как показалось сначала! Совершение преступления она полностью предоставила Гуку, самоустранившись, дабы, в случае чего, остаться чистой.