"И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под
твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И
назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день
вторый."
Бытие, 1; 7,8
Сейчас, перед последним Днем, Мы могли все. И сейчас, перед этим Днем, Мы ничего не хотели. Земля - планета, ради которой Мы создали Мир, была покрыта облаками, плотными, рыхлыми, серыми, облака мешали, и Мы разогнали их. Тогда Земля стала глобусом, но не тем, знакомым с детства (чьего детства? сколько их было у Нас?), а глобусом начала времен: вдоль экватора тянулась лента океана, с севера и юга два материка нависали желто-коричневыми кораблями, теснили воду и, казалось, выдавливали ее к полюсам, где тоже собирались океаны, больше похожие на круглые озера. И были пустыни, и были горы, и вулканы, задрав толстые шеи, плевали на этот Мир, не для них созданный, и лава текла будто каша по подбородку ребенка.
На берегах Земли Мы сидели и плакали.
Над чем?
Разве не Мы были виновны в том, что люди так нелепо распорядились собой? Мы. Конечно. Мы создали Мир, и Мы отвечали за него. Перед кем? Да перед Собой же.
Наша скамейка на бульваре. Очередь в магазине за мясом - тоже Наша. И пляж на берегу Москвы-реки. И - раньше - синий платок, наброшенный на плечи. И - молчаливый рассвет перед Аустерлицем. И - белый ятаган кометы, висящий в небе. И - поцелуй, робкий, легкий, будто вздох младенца. И взмах крыла, как начало симфонии, отмеренной дирижером.
Мы создали это, и Мы это уничтожили, и в Мире, который Мы придумаем потом, ничего этого не будет. Возникнет другое, не похожее, о чем Мы еще должны думать.
Но сначала - вопросы. Для чего - Мы? Кто - Мы?
Вопрос был странным: Мы знали, кто Мы. И это не имело ровно никакого значения. Мы были всегда - ну и что? Мы создавали бесконечную цепь Миров и схлопывали их, потому что они не удовлетворяли Нас - ну и что? Мы создавали Миры для совершенства, и Мы возвращали их к Истоку, потому что совершенства не было.
Для чего Мы делали это? Разве Мы не были самодостаточны для Себя? Почему для ощущения совершенства Мира Нам нужно было вновь и вновь создавать нечто, заведомо несовершенное, и предоставлять ему свободу выбора, чтобы оно пыталось само пройти путь, который прошли Мы когда-то. Но Мы же прошли! Прежде, чем стали Богом. И разве Мы - совершенство?
Мы в последний раз обняли Землю, и слезы Наши пролились дождем, затопившим все пределы, и суша исчезла, и потоки воды залили кратеры, и то, что произошло потом, люди, если бы могли это видеть, назвали бы Адом.
Мы смешали между собой воду и твердь, и планета затихла - она умерла. И ее - мертвую - Мы медленным движением, растянувшимся на несколько миллиардов лет (но не было людей, способных считать время), обратили в жаркий шар, не содержащий больше ни воды, ни тверди, а только кашу из элементарных частиц, и вакуум всосал это, единственное оставшееся проявление материального Мира. И все кончилось.
Вакуум пульсировал, свет сменялся тьмой, и опять - светом, и Мы знали, что все беды Мира, созданного и разрушенного Нами, начались именно с этой альтернативы. Свет и тьма.
И минуло утро, и пришел вечер - День двенадцатый.
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ
"И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел
Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И
назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было
утро: день один."
Бытие, 1; 4,5
Осталось последнее. Циркуляция слепящего блеска и непроглядной черноты становилась все медленнее. Миллиарды лет... Десятки миллиардов... Все более неохотно свет и тьма сменяли друг друга, и что-то где-то в дальней глубине Нашего сознания сдерживало этот процесс. Память? Да, и память тоже. Это не был лучший из Миров, созданных Нами. Но он - был. Он ушел, и Мы вспоминали о нем с тоской, которую не могли объяснить.
Вселенная всхлипнула в последний раз, коротко и нелепо, и в последний раз волна тени пробежала по вакууму, в котором не действовали более никакие законы, установленные Нами в День первый.
Свет исчез.
Теперь во Вселенной были только Мы, и Мы были - Вселенная.
Хаос.
И нужно сказать Слово.
Так начинался и тот Мир, что завершил сейчас свой путь. Так начинались все Миры, что Мы творили, и память о которых осталась. Только память и более ничего.
Мир, который Мы создадим, будет иным. Мир без выбора. Выбирать будем Мы сами, потому что только Мы - Бог - знаем и можем соразмерить все причины и следствия. И потому не совершим теперь главной ошибки - не отделим свет от тьмы. С той Нашей первой фразы и начались все злоключения умершей Вселенной.
Как просто - лепить из Хаоса, когда он податлив и совершенен. Совершенна пустота. Совершенно отсутствие. Если в Мире есть нечто, отличное от Хаоса, - оно несовершенно.
Как тяжело - лепить из Хаоса и не придти к нему опять! Невозможно?
Нет такого слова - для Нас. Потому что Мы - Бог. И всемогущи Мы лишь в миг совершенства, миг Хаоса, и бесконечной силой своей можем сделать лишь одно - совершенство это уничтожить.
Мы не хотим этого. Мы поступим иначе - сейчас. Не будет ни света, ни тьмы; из Хаоса, из кокона Вселенная начнет расширяться, не распадаясь на сгустки - частицы, атомы, молекулы, планеты, звезды. Мир останется однороден и прекрасен всегда, и в нем, размышляя о вечности, будем только Мы.
А как же...
Тоненькая струйка дыма, вертикально поднимающаяся в закатное небо от костра, наспех разложенного на берегу горной речушки... Загорелые руки дочери, такие худенькие, будто тростинки, и ладошки сжимаются в кулачки, и ты целуешь их, и вдыхаешь теплый запах... И еще: кончен труд, завещанный от Бога мне, грешному. Строки сливаются перед глазами, устал, но как счастлив, что все уже позади. И что все еще впереди.
И этого - не будет?
А удар в спину? Бей! Чингис-хан... Гитлер... Сталин... Смерть от рака... От старости... Вообще - смерть... Этого не будет тоже.
Из совершенства Хаоса есть только два пути - делать или не делать. Выбор. Но он ясен! Выбрать единственный раз, чтобы создать Мир, в котором выбор будет невозможен.
Лина... Что же это... Лина!
Мы вспоминаем все прошедшие Миры. Мы вспоминаем все Миры будущие. И произносим Слово:
- Да будет свет!