Проблема заключалась в том, что Футида не знал, заметили или нет американцы приближение его самолетов. Об этом должны были доложить разведывательные самолеты, выпущенные крейсерами. Но от них не было ничего.
Было уже 7 часов 40 минут. Они шли над западной кромкой острова, стремительно приближаясь к цели. Футида решил рискнуть и провести атаку по варианту достижения внезапности. Он достал ракетницу и выпустил одного "черного дракона". Пикирующие бомбардировщики сразу же стали набирать высоту, выходя на 4000 метров, горизонтальные снизились до 1200 метров, а торпедоносцы ринулись к самой поверхности воды, готовые к великой чести открыть атаку.
Пока самолеты перестраивались из походного ордера в боевой, Футида заметил, что истребители, казалось бы, никак не отреагировали на его сигнал. Он решил, что они его просто не заметили. Тогда ведущий ударной волны выпустил второго "черного Дракона". На этот раз истребители заметили сигнал, но его заметили также и пикирующие бомбардировщики. Они решили, что вторая черная ракета означает потерю внезапности. Значит, честь начать атаку предоставлена им. Ломая тщательно разработанный план, торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики одновременно устремились в атаку.
Они уже ясно видели цели со стороны левого борта. На лейтенанта Сига произвел впечатление необычный серый цвет боевых кораблей. Капитан 3-го ранга Итайя был удивлен способом швартовки линкоров друг к другу лагом. Капитан 2-го ранга Футиду более интересовало, все ли они на месте: два, четыре, восемь. Нет сомнения, все линкоры находились в гавани!
Глава 6.
"Денек-то прямо для туристов, Джо!"
Тринадцатилетний Джеме Манн, стоя вместе с отцом около своего дома на северо-западном побережье Оаху, прикрывшись рукой от ярких солнечных лучей, следил за кружащимися высоко в небе самолетами. Семья Маннов любила в конце недели приезжать в свой загородный домик на побережье, чтобы отдохнуть от городского шума. Но в это утро насладиться загородным покоем не удалось. Грохот авиационных моторов разбудил сначала двух мопсов, а затем и их самих... Более 100 самолетов кружились над ними, постепенно разделяясь на небольшие группы по три, пять и семь машин. Несколько истребителей снизилось настолько, что мальчик смог их ясно рассмотреть. Он крикнул отцу:
- Гляди-ка, наши сменили цвет самолетов!
Истребители с ревом пронеслись над дорогой, ведущей к аэродромам Шофилд и Уиллер. Другие группы машин также стали разворачиваться в разные стороны и к 7.45 все самолеты исчезли из вида.
В 12 милях к югу другой тринадцатилетний мальчик - Томми Янг - ловил на спиннинг рыбу. Его внимание также было привлечено шумом авиационных моторов. Взглянув вверх, он увидел большой строй серебристых машин, идущих на юго-восток. Томми сосчитал самолеты - их было 72. А в самом Перл-Харборе, на пирсе, также сидели два юных рыболова. Это были тринадцатилетний Джерри Мортон и его одиннадцатилетний брат Дон. Пирс, на котором они сидели с удочками, был местом, где обычно приставали шлюпки и катера с уволенными на берег матросами и старшинами со стоявших на рейде кораблей. Пирс был расположен на небольшом мыску почти в центре якорной стоянки. Джерри и Дон, подобно большинству детей военнослужащих, считали Перл-Харбор не военно-морской базой, а огромным и великолепным местом для всевозможных игр. Почти каждое утро, когда не надо было идти в школу, они приходили на этот причал - всего в 200 метрах от их дома - таща с собой удочки и сачки. Рыбалка редко была удачной, иногда попадался какой-нибудь доверчивый окунек, но зато всегда здесь были корабли, самолеты, моряки удивительный, яркий и волнующий калейдоскоп, который никогда не мог надоесть. В это утро братья сидели, как обычно, на пирсе: босоногие, голые до пояса, с закатанными до колен штанинами. Легкий ветерок рябил воды гавани, но солнце часто пробивалось сквозь облака, делая утро теплым и обещая великолепный день. Все было обычно, как всегда, если не считать одного: невероятно клевала рыба. Еще не было и 8 утра, когда ребята израсходовали всю наживку и Дон был отправлен домой за новой. Джерри, как старший партнер, остался нежиться на утреннем солнце.
Перед ним во всех направлениях стояли корабли Тихоокеанского флота. Целые семейства эскадренных миноносцев покачивались на якорях возле своих плавбаз. За ними виднелись трубы и мачты крейсеров, стоявших у причала судоремонтного завода. Далее к югу виднелся крейсер "Хелена", пришвартованный у причала No 1010. Сухой док No 1 занимали линкор "Пенсильвания" и два эсминца. За доком стояли, пришвартованные к стенкам и к друг другу дивизионы эскадренных миноносцев, плавмастерская "Медуза" и гидроавиатранспорт "Картис". Но доминировал над всем этим остров Форд, лежащий точно посреди бухты. Именно там, в огромных ангарах для летающих лодок находился сегодня отчим Дона и Джерри - авиамеханик Томас Крафт. Остров Форд служил базой для патрульных "Каталин", а также и для авианосной авиации, когда авианосцы находились в гавани. Авианосцы обычно швартовались на северо-западной стороне острова, а линейные корабли использовали юго-восточную.
Сегодня авианосцы отсутствовали и место их стоянки напротив городской набережной выглядело скучно. Там стояли старые крейсера "Детройт" и "Релей", бывший линкор "Юта", переоборудованный в корабль-мишень и гидроавиатранспорт "Танжер". Зато с противоположной стороны острова торчал целый лес труб, мачт и надстроек "линкорного ряда"; "Невада", "Аризона", "Теннесси", "Вест-Вирджиния", "Мэриленд", "Оклахома" и "Калифорния" - все были здесь. Между линкорами сновал самоходный лихтер УС-17 "Очаровательная барка" - собирая мусор с бронированных гигантов. Танкер "Неошо" пристроился к бочке на южном конце "линкорного ряда". Крейсер "Балтимор" - ветеран Великого Белого флота Теодора Рузвельта - ржавея в резерве, стоял на якоре среди новейших эсминцев. Маленький, обшарпанный гидротранспорт "Свен" примостился у транспортно-железнодорожного пирса неподалеку от крейсеров. Старая канонерская лодка "Сакраменто" стояла у него за кормой - ее тонкая, высокая дымовая труба выглядела так, будто ее конструировал лично Роберт Фултон. Древний минный заградитель "Оглала" дремал у причала No 1010 за кормой "Хелены". Он имел романтичное прошлое речного лайнера, но сейчас в основном стоял у стенки, иногда так долго, что целые семейства птиц вили гнезда в его трубе.