Капитан-лейтенант Уолтер Давидсон взобрался на крышу башни главного калибра №2, чтобы визуально управлять огнем, поскольку радиолокатор был разбит, а проводная связь вышла из строя.
Гринмен окликнул его и приказал вернуться в боевую рубку. Прежде чем подчиниться, Давидсон дал в башни целеуказания и послал последний залп в сверкающие вспышками выстрелов крейсера Микавы. Конечно, это была лишь символическая компенсация за горечь поражения.
Глава 10
Нарушение связи между командным мостиком и Центральным постом управления артогнем отправило крейсер «Куинси», следовавший в кильватер «Астории», в водяную могилу на глубине 500 саженей в проливе Саво.
Одновременно с получением предупреждения с эсминца «Паттерсон» о том, что неизвестные корабли появились в проливе, рассыльный был послан разбудить командира. Примерно в это же время раздался сигнал боевой тревоги. В хаосе первых минут кто-то забыл передать сообщение об обстановке на Центральный пост управления артогнем.
Капитан 1 ранга Самуэль Мур вскочил с койки в своей походной каюте и поспешил на мостик как раз в тот момент, когда осветительные снаряды зажглись в небе над проливом.
На мостике лейтенант Кларк рассматривал в бинокль три силуэта неизвестных кораблей, показавшихся из-за южной оконечности острова Саво. Капитан 3 ранга Эдвард Биллингс, спеша на свой пост, услышал возглас Кларка:
«Это не наши корабли!»
Капитан 1 ранга Мур не был в этом уверен.
Вахту на сигнальном мостике нес лейтенант Джон Эндрю. Увидев, как в небе над проливом зажглись осветительные снаряды, офицер решил, что таким образом американские корабли охраняют десантные транспорты от самолетов противника.
Возможно, подумал он, они пытаются установить место самолета, который в течение последнего часа жужжал где-то поблизости.
Сигнал боевой тревоги смутил и озадачил Эндрю. Не следует ли оповестить посты управления огнем, если это действительно противник?
Эндрю мог только гадать.
Но все колебания кончились, как только вспыхнули прожектора тяжелого японского крейсера «Аоба», и ослепительно белые лучи пронзили темноту пролива. Сразу же начали рваться снаряды.
Капитан 1 ранга Мур все еще сомневался: ему никогда не приходилось видеть подобных силуэтов кораблей – но тут же гаркнул команду:
«Огонь по прожекторам!»
Прожекторные лучи тянулись к «Куинси» с траверза левого борта из «источника», находившегося на расстоянии примерно 8000 метров.
Спустившись Центральный пост управления артогнем, лейтенант Эндрю передал всю имевшуюся у него скудную информацию своему непосредственному начальнику капитан-лейтенанту Хенебергеру, который так же ничего не знал. Возможно, это учения?
Но в этот момент в воздухе уже свистели японские снаряды. Первые залпы противника легли с недолетом. Затем прожекторы уперлись своими лучами в три американских тяжелых крейсера, и первые снаряды стали рваться на их палубах и надстройках.
Но и на «Куинси» не тратили время зря. Старший артиллерист быстро дал необходимые установки, и девятиорудийный залп прогремел из восьмидюймовых башен американского крейсера. Затем – второй.
«Расстояние – 8000 метров, расчетная скорость – 15 узлов», – слышалось из наушников.
На мостике капитан 1 ранга Мур, лишь два месяца назад переведенный командовать крейсером со штабной работы, мрачно переживал возможные последствия своих, как ему казалось, ошибочных действий. И он решил, несмотря на протест своих офицеров, что необходимо включить опознавательные огни.
В это время на крейсере «Винсенсен» изменили курс, и рулевой на «Куинси», по приказу вахтенного офицера, положил руль на борт, чтобы избежать столкновения с головным кораблем.
При выполнении этого маневра японский снаряд попал в район катапульты «Куинси», превратив ее в яркий костер.
Теперь японцам не нужны были большие прожекторы, а у капитана 1 ранга Мура рассеялись все сомнения относительно принадлежности неизвестных кораблей. Попадающие на «Куинси» снаряды были красноречивее любых визитных карточек.
«Куинси» оказался под перекрестным огнем с японских крейсеров «Чокай» и «Фурутака».
«В Центральный пост сообщили с мостика, что корабль поворачивает вправо… Пеленг быстро менялся влево, – писал позднее капитан-лейтенант Хенебергер, – управление орудиями главного калибра было переведено на пост №2, так как пост №1 вышел из строя. Но затем сообщили, что попаданием снаряда башня №3 разрушена и выведена из строя…»
В группе из трех кораблей противника один все время метался, как-будто собирался таранить нас, – вспоминал позднее капитан 1 ранга Тоши-казу Охмая, находившийся на мостике японского флагманского крейсера «Чокай», – весь его корпус от миделя до кормы, был объят пламенем, а носовые орудия продолжали вести по нашим кораблям огонь. Это был храбрый корабль с доблестной командой.
«Куинси» буквально засыпался японскими снарядами всех калибров, которые изрешетили его корпус и надстройки с носа до кормы. Его моряки отчаянно пытались погасить многочисленные пожары, но к этому времени давление в пожарных магистралях упало до нуля. Бороться с огнем стало нечем.
На палубе в разных позах лежали убитые. Офицерские каюты в корме и матросские кубрики в носу горели. Нескончаемые взрывы раскачивали корабль.
Вскоре поступило сообщение о том, что рулевая рубка разбита. Управление крейсером вышло из строя. Капитан 2 ранга Уильям Грей, старший помощник командира, штурман капитан-лейтенант Меткалф и командир дивизиона живучести капитан-лейтенант Раймонд Тути, несколько связистов и рулевой были убиты почти одновременно.
Капитан 1 ранга Мур и два других офицера были смертельно ранены.
Командир крейсера подполз к телефону и прохрипел в него:
«Мы идем ко дну, будь они прокляты!»
Башни №1 и №2 «Куинси» успели выпустить по противнику два залпа.
Затем башня №2 взорвалась от прямого попадания снаряда, пробившего башенную броню.
Взрыв на сигнальном мостике бросил на большую высоту горящие трупы и ящики с сигнальными флагами. Зловоние от горящих человеческих тел распространялось по всему кораблю.
Лейтенант Эндрю, убедившись, что все средства связи вышли из строя, поднялся на мостик, чтобы получить указания от командира корабля.
Когда Эндрю добрался до мостика, он увидел картину, забыть которую он не смог никогда.
«Я увидел там трупы и истекающих кровью раненых. Лишь три-четыре человека еще держались на ногах, хотя все они тоже были ранены. В рулевой рубке находился один сигнальщик, вставший к штурвалу и пытавшийся сдержать рысканье корабля на курсе».
Эндрю, перешагнув через трупы, подобрался к сигнальщику. Позади рубки бушевал огонь, крейсер заметно кренился на левый борт…
«Опросив его», – вспоминал Эндрю, – я понял, что командир крейсера, лежавший на палубе около штурвала, приказал ему подойти к берегу и выброситься на мель. Поэтому рулевой держал курс на остров Саво, лежащий в четырех милях слева по носу… В этот момент командир попытался встать, но упал на спину. Он скончался, не издав ни крика, ни стона».
Эндрю быстро покинул мостик и возвратился в Центральный пост. Управлять уже было нечем: радиолокаторы были разбиты, питание телефонных линий прекратилось, огонь слизал все, что было возможно.
Пламя уничтожило все боеприпасы башни №3, Часть их взорвалось, часть – разбросало взрывом по палубе, и они горели до сих пор. Немногим комендорам удалось покинуть башню.
В башне №2 спасать было некого – погибли все. В зарядном отделении из-за пожара возникла угроза взрыва, но командир башни успел приказать затопить погреба.
«Куинси» сражался до конца. Один из его восьмидюймовых снарядов попал в оперативную рубку крейсера «Чокай», позади мостика, и вывел из строя его башню №1. Попади снаряд на несколько метров ближе к носу, адмирал Микава вместе с офицерами своего штаба были бы наверняка убиты.