Со стороны гостиницы приглушённо шипел граммофон, и хриплый голос в сопровождении не менее хриплой музыки задорно пел-выкрикивал: «Лучше выпить пару чая!..» Чего именно пару: стаканов, чашек – в песне не уточнялось. У подножья косогора тарахтел трактор, и Василий-тракторист под чутким руководством карлика пытался взгромоздить на прицеп летающую тарелку. То ли грузчик из Василия в подпитии был никакой, то ли руководство – недостаточно чутким, но у них ничего не получалось. К столбу с указателями вновь подошёл Барбос и вновь окропил его с двух сторон. Только теперь вначале задрал правую заднюю лапу, чем вызвал недовольное ворчание чёрной головы, а затем левую. Столб скрипнул и слегка провернулся по оси. Неужели Барбос его поливает, чтобы легче вращался?
Я отошёл от окна, сел на кровать. Надо бы позвонить шефу… Напрямую ему ничего говорить нельзя, а вот завуалированно подготовить… Мол, доехал нормально, спасибо за машину… Пока ничего существенного, но есть интересные намётки… В частности, изменение конфигурации аномальной зоны Кашимского треугольника…
Однако когда я попытался вызвать шефа по мобильнику, ничего не получилось. Нет, не высвечивалось на экране «Абонент недоступен» или «Номер заблокирован», происходило нечто непонятное. То после набора первых же цифр шли короткие гудки, то вдруг я вклинивался в чей-то разговор, то диктор какой-то радиостанции начинал вещать новости или сводку погоды. Я не отступался и всё пробовал, пробовал… Пока из телефона шепелявым голосом не грянула песня: «У самовара я и моя Маша…»
Дождался-таки! Я очумело уставился на мобильник, перевёл взгляд на окно и не смог понять, откуда звучит песня. Тогда я отключил мобильник, улёгся на кровать и закинул руки за голову. Почти так же, как мобильник, работал в аномальной зоне и навигатор глобальной системы позиционирования. Он не отключался, но точка нахождения машины на местности прыгала по экрану как мишень в простенькой компьютерной игре «Охота на зайца». Да, но зачем тогда на крыше гостиницы стоит антенна спутниковой связи? Бутафория? Или… Или всё, что происходит с мобильником и навигатором, не имеет никакого отношения к аномальной зоне Кашимского треугольника, а целиком и полностью зависит именно от спутниковой антенны? Выходит, всё-таки мистификация? Но кому это нужно и зачем? То, что наши олигархи на такое не пойдут, я понял давно. Видел, как тряслись руки и горели глаза нефтяного магната Алтуфьева, когда он перебирал осколки Адычанского метеорита. Вот уж правильно говорят: «Руки загребущи, глаза завидущи…» Но если это всё-таки мистификация, то затеяна она отнюдь не ради меня.
Я начал анализировать странности сегодняшнего дня и практически всему нашёл объяснение. Напустить в лесу туману – не проблема, и на нагретую солнцем дорогу он выползать не будет, если использовать жидкий азот. Спрятать в землю мотор, который вращает столб с указателями, – это совсем просто. В цирке с помощью зеркал прячут тело человека, оставляя на столе одну голову, аналогичным образом легко и «глаза отвести» с развилки на Бубякино… Зеленоватокожая Лия, Кузьминична, Дормидонт Александрович и Александра Дормидонтовна – обычные артисты, играющие свои роли… Вот двуглавый пёс Барбос – это да. Это круто. Но в кунсткамере и не такие монстры замаринованы в банках с формалином. Разве что не поддавалась объяснению остановка «хаммера» на лугу… Если не предположить, что в картонной коробке Лии находились вовсе не цыплята, а мощный высокочастотный разрядник. При импульсном разряде в результате электромагнитного резонанса стрелки всех приборов падают на нуль, и, естественно, аккумулятор не даёт искры…
Я перебирал в голове казус за казусом, находил вразумительные объяснения, всё больше успокаивался и не заметил, как задремал. В дрёме мне привиделось чёрт знает что. Будто бы я волшебным образом перенёсся в Киевскую Русь, и водит меня по хоромам княжеского терема ключница в древнерусских одеждах и с лицом Кузьминичны, всё показывает да рассказывает, а между делом с усмешкой выговаривает: «Эх, ты дурачина-простофиля! Ты ж кого это за моих знакомых принял?! Знакомец мой, Владимир – это не князь, а конюший нашего князя, удалой молодец, Копытом прозванный… А сынок его, Ярослав, постельничим был. Головастый мужик, перину пуховую придумал, за что его за глаза Мудрым прозывали…» Под конец Кузьминична-ключница неожиданно пропела ангельским голоском: «Серёжа свет Владимирови-ич! Откушать не изволите?!»