Эти четыре слова могли надолго сделать меня счастливым. Только на что убить сегодняшний вечер мне и моему вместительному желудку? Я повернулся к стойке и за-казал «Зеленого слизня». Слизень оказался длинным. И зеленым. И очень крепким. Кости мои размягчились. Я прикинул, сколько потребуется, чтобы расплыться скользкой зеленой лужей, и заказал вторую порцию, рас-сматривая бар.
Глаза китаяночки сияли. Прежде всего я обратил внимание на то, как она на меня смотрит. Потом заметил талию, тоненькую и хрупкую. Потом руки, нежные, как орхидеи. Потом снова глаза – она смотрела так, будто знала что-то такое, о чем я не догадывался.
Она поплыла в моем направлении. Сердце екнуло и замерло. Мужчины, да и многие женщины тоже, не сводили с нее глаз. Ее шелковое платье было таким красным, что этот цвет следовало бы запретить. А походка как у нее преследовалась законом в тридцати семи штатах. Один парень так потянулся ей вслед, что едва не свалился с табурета.
Она остановилась рядом. Какой бог улыбнулся мне?
– Чем могу служить? – спросил я.
Ее улыбка стала еще обольстительнее. Она облизнула губы.
– Интересно, какого калибра ваше ружье? – И призывно прикоснулась к стволу своим нежным пальчиком.
У меня пересохло во рту, язык словно парализовало.
– Э-э, – наконец выдавил я. – Строго говоря, у него нет калибра. Оно стреляет одиннадцатигранными иглами со скоростью четыре тысячи штук в минуту. Кучность стрельбы примерно два и восемь десятых сантиметра… – Мой язык машинально выталкивал слово за словом, но сам я оцепенел, пронзенный ее улыбкой. Она не сводила с меня глаз.
Она завораживала. – Э… Оно, как правило рвет цель в клочья, но это даже лучше, когда сражаешься с червями.
– У вас невероятно зеленые глаза. – – Да?
Я сглотнул.
Она скользнула на табурет рядом со мной. Кто-то в другом конце бара застонал. Я боялся упасть замертво от недостатка мозгового кровообращения.
Бармен моментально подлетел к ней.
– Что прикажете, мисс?
Она даже не взглянула на робота.
– Я буду пить…"Розовую бабочку" – Она все еще не спускала с меня глаз, а меня добил звук ее голоса. Я испугался, что пушу сейчас слюну.
Робот поставил перед ней что-то розовое и холодное. Я не знал, что делать дальше, поэтому растерянно улыбнулся.
– Прошу прощения за дерзость, но все китайские девушки, которых я встречал, были ужасно… застенчивыми, не такими… смелыми. Вы правда китаянка?
– Китаянка? – Поморгав, она мило смутилась. Потом открыла свою сумочку и посмотрелась в зеркальце. – Боже мой, вы правы! Я – китаянка! – И удивленно воскликнула: – Что я скажу маме?
– Вашей маме? Разве она не знает? Девушка рассмеялась.
– Откуда? Я сама только что узнала.
Я уставился на нее – это уж слишком. Реальный мир расползался на куски.
– Я… э.., в общем-то не собирался здесь засиживаться, мисс… Я, наверное, пойду…
– Нет, подождите. – Она взяла меня за руку. – Простите, Джим.
– Что? – Я замер и снова уставился на нее. – Мы знакомы?
Она встретила мой взгляд смущенно, но глаз не отвела.
– Мы встречались.
Я внимательно изучил ее лицо – почти идеальный овал, высокие скулы и блестящие миндалевидные глаза. Рот широкий, но не слишком. Волосы ниспадали на п|лечи, как черное шелковое кружево. Я мог поклясться, что никогда раньше ее не видел.
Такое лицо я бы запомнил. И все же не мог отделаться от странного ощу-щения.
– Кто вы?
Она улыбнулась.
– Если я китаянка, то обязана быть загадочной, непостижимой. Разгадайте меня.
Теперь внутри зазвенели разом все колокольчики тревоги, но по-прежнему я ничего не мог понять.
– Как вас зовут?
– Можете называть меня Тэнджи.
– Тэнджи. Это китайское имя?
– Нет. Я ведь не китаянка.
– Нет? Кажется, вам следует снова посмотреться в зеркало.
– Вы все еще не догадались? Я намекну.
На какое-то мгновение лицо ее стало пустым, потом снова ожило.
– Ну, теперь поняли?
– Что это было?
– Я связывалась с терминалом. Я нахмурился.
– Так вы?..
– Да, телепат. Что-нибудь не так?
– Нет. Просто я растерялся. – И тут меня осенило. Она улыбнулась:
– Вы должны следить за мимикой. Когда вас застают врасплох, физиономия становится очень смешной.
Наконец понимание происходящего выкристаллизовалось. Я схватил ее за плечи.
– Ах ты, сукин сын!
– Привет, Джимбо! – непринужденно бросила она.
– Я должен был догадаться! – Рот мой раскрывался я закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег. Наконец удалось слепить фразу: – Тед! Тэнджи! Теодор Эндрю Натаниэль Джексон! Ах ты, паразит! – На нас глазели, но мне было все равно.
Она – или он – улыбнулась.