– Они действуют как наркотики?
– Это еще не выяснено. Мы думаем, у человека всегда существовало стадное чувство, но оно было настолько подавлено культурным опытом, что служило исключительно на пользу обществу. А сейчас, в результате повреждения геморецепторов вирусами, мы все находимся на грани. Достаточно самого пустякового толчка, чтобы сорваться. Другими словами, – мрачно заключила Флетчер, – разум и сознательный образ жизни теперь каждый выбирает добровольно.
– Разве не всегда было так? – заметил я. Она улыбнулась.
– Я ценю черный юмор, однако и вы, Джеймс, должны оценить грозящую опасность.
Процесс может оказаться необратимым.
– Неужели нет какого-нибудь противодействующего фермента, вакцины и чего там еще?
– Мы не знаем. Исследования только начались. Я сообщила вам плохие новости, а теперь хочу поделиться худшими. Мы подозреваем, что вирус, растормаживающий стадное чувство, уже настолько распространился, что им заражено все человечество. Все без исключения. Смотрели сегодня утренние новости?
– Вы про волнения в Кейптауне?
– Да. Ведь для всего этого сумасшествия и ярости не было причин. Сложилось впечатление, что люди вдруг все, как один, осатанели. Виноват ли вирус, мы пока не знаем. Ужасно хочется взять там десяток проб на анализ, но, учитывая политическую обстановку… Впрочем, вы и сами все понимаете.
– Не сегодня-завтра мы все можем превратиться в стадо, вы это хотите сказать?
Она опять кивнула:
– Проснуться в здравом рассудке – сейчас уже подвиг.
– Иными словами… Если я пойду в стадо, вы не гарантируете, что сможете вытащить меня оттуда, так?
– Такой риск существует, – согласилась Флетчер. – Вы по-прежнему хотите пойти туда?
– Подождите минуту. Мне казалось, что все это теоретические рассуждения…
– Значит, вы передумали?
– Я этого не говорю. Но вы уже получили добро, верно?
Она кивнула:
– Да, мы получили разрешение, но при условии, что найдем подходящего добровольца. – Она в упор посмотрела на меня. – Человека, который понимает суть проблемы. Вот к чему мы пришли прошлой ночью. Вопрос о внеземном разуме – преждевременный. Мы не в состоянии ответить на него, пока не узнаем, совместимы ли вообще наши два вида. Могут ли кроликособаки и люди хотя бы образовать стадо?
Пока нет ответа на этот вопрос, забудьте о коммуникации.
– Значит, танец уже запланирован? – спросил я.
– В инструкциях это опущено, потому что я хотела переговорить с вами. Мне известна ваша восприимчивость к стаду, Джеймс. Все это может оказаться чрезвычайно опасным для вас.
– Я же к вам вернулся, помните?
– Джеймс, я не пытаюсь отговорить вас, напротив. Сегодня ночью мне стоило большого труда доказать это. Но решать должны вы сами. Прежде чем я попрошу разрешения послать вас туда, вы должны осознать степень" риска и принять решение ответственно.
– Самый худший вариант мне известен: кроликособаки могут оказаться хищниками, поедающими червей, и сожрут меня. Но я ежедневно рискую.
– Нет, худшее в том, что вы затеряетесь в стаде.
Я прикусил язык раньше, чем с него соскочил готовый ответ, и еще раз прокрутил последние слова Флетчер. Потом внимательно посмотрел на нее:
– Вы уже посылали людей в стадо, да?
– И некоторых потеряли. – Она вздохнула.
– Как долго можно оставаться там человеком?
– Никто точно не знает. Но все происходит довольно быстро. Безопасный срок составляет четыре, максимум пять дней – переживания настолько сильны, что разум стирается.
– Хорошо. Значит, в моем распоряжении два дня. Нет, полтора. Я пойду туда в понедельник утром, день уйдет на привыкание, потом ночь, и на следующий день я поучаствую в сборище. Можете забрать меня во вторник после обеда. До конца недели я отчитаюсь, а к выполнению главного задания приступлю в следующий понедельник.
Флетчер выключила клавиатуру и положила ее обратно на стол.
– Вы уверены, что хотите пойти на это?
– Я должен.
– Хорошо. – Она взялась за телефон. – Джерри? Начинаем завтра. Ладно… Нет, вовсе нет… Спасибо. – Она положила трубку и повернулась ко мне. – О'кей, сегодня нам предстоит большая работа.
– Какая?
– Я вас немного потренирую.
– Тренировка?
– Есть упражнения, которые укрепят ваше чувство самосознания. Это может пригодиться.
– Медитация?
– М-м, не совсем. Называйте это центровкой души, вроде модулирующей тренировки.
– Мне казалось, что вы о ней невысокого мнения. Флетчер отрицательно помотала головой:
– Ни в коем случае. Мне только не нравится, во что ее превратили шарлатаны.