Но не успел я что-либо сделать, как меня вызвал генерал Пул. В комбинезоне я чувствовал себя неловко. Не поднимаясь, он указал пальцем на стул и спросил:
– Чья идея была отправить вас в стадо?
– Моя.
Он покачал головой.
– В мои времена, лейтенант, за эти слова вы загремели бы в штрафную роту. Тогда офицеры не вольничали.
– Да, сэр, – ответил я, с трудом удерживаясь от соблазна сказать, что его времена прошли.
– Но как бы ты ни умничал, – продолжал он, – задание исходит от научного отдела, а там, вероятно, решили, что мнение армейского начальства излишне. Я прав?
– Нет, сэр. – Я пытался понять, куда он клонит. – Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что мой командир, полковник Тирелли, дала разрешение.
Генерал никак не отреагировал. Он водрузил на нос очки и уставился в папку, лежащую на столе.
– Вы офицер научной службы, так? У вас есть диплом?
– Нет, сэр. Пока нет.
– Вам назначен срок экстернатуры?
– Три года, сэр. Я прохожу каждый спецкурс в среднем за шесть-восемь недель.
Шесть дней в неделю я работаю по три часа за терминалом. Мне кажется, все идет неплохо. Правда, сейчас немного отстал, но надеюсь наверстать после завершения операции.
– М-да, после операции. – Генерал Пул закрыл папку и поднял голову; за стеклами очков глазки его казались маленькими и злобными. – Скажу вам начистоту, лейтенант: на вашем месте я бы не строил грандиозных планов на будущее.
– Не понял, сэр.
– Ваша завтрашняя операция выглядит самоубийством.
– При всем уважении к вам, сэр, не могу согласиться.
– Я и не ждал, что вы согласитесь. Но факт налицо: эта операция имеет… весьма сомнительную ценность для армии. Вы меня понимаете? Именно поэтому я не возражал против вашего добровольного участия.
– Что?
Он постучал пальцем по папке.
– Вы уже заработали звездочку.
– Ага, – вырвалось у меня. – Серебряную. От вас лично.
И сразу же пожалел о своем глупом каламбуре. Генерал, похоже, начал терять терпение.
– Звездочка – это такая маленькая пометка под строкой. В данном случае она означает, что вас разрешено использовать в смертельно опасных ситуациях.
– Потрясающе! – восхитился я. – И как же я ее заработал?
– Одно из двух. – Он принялся загибать пальцы. – Первое: возможно, вы телепат.
Случайно, это не так?
– Нет, насколько мне известно. Если только кто-нибудь не подкрался сзади и не вживил мне в задницу секретный имплантант.
– Гм. Сомневаюсь, черт побери. Вариант номер два: кто-то очень сильно разозлился на вас. Как насчет недоброжелателей?
– Что есть, то есть, – согласился я.
– Или… Существует еще третий вариант. Вы доказали, что способны выпутываться из самых безнадежных ситуаций и на вас можно положиться. К сожалению, в личном деле все эти звездочки никогда не расшифровываются. Но мы выясним, что вы за гусь, отправив вас на север.
– Конечно. Спасибо, сэр.
– Не спешите, лейтенант. Я вас вызвал, чтобы, как в старые добрые времена, поговорить по душам. Как это по-вашему, по-современному? Согласовать позиции, что ли?
Генерал взял карандаш и аккуратно покатал его между ладонями,
– Согласовать позиции?
– Вот именно. Вам не помешает, если при выполнении задания вы будете работать на два фронта?
– Сэр, боюсь, я не понял.
Генерал Пул в упор посмотрел на меня.
– Я ведь изъясняюсь достаточно ясно, сынок. Я ценю твой вклад в науку, но… хочу напомнить, что пока ты – солдат армии Соединенных Штатов Америки.
– Не вижу здесь никакого противоречия, сэр, – осторожно заметил я. – Как мне кажется, и научный отдел, и армия занимаются общим делом… – Я поймал презрительный взгляд генерала. – Разве не так, сэр?
– Это вы мне говорите, лейтенант? Какова цель операции?
Я процитировал:
– «Войти в контакт с кроликособаками и/или гастроподами, имея в виду возможность установления впоследствии канала связи с ними». – И добавил: – Сэр.
Генерал нахмурился.
– А какую цель преследуют обычные армейские операции?
– О… – До меня внезапно дошло, к чему он клонит. – Уничтожение хторранской экологии.
– Правильно. – Пул холодно посмотрел на меня. – Одни желают вступить в переговоры с этими тварями, другие хотят уничтожить их. Интересно узнать ваше мнение по этому поводу, лейтенант.
На мгновение мне почудился наставленный на меня револьвер сорок пятого калибра.
– Я… за гуманное разрешение конфликта, сэр.
– Что это означает на деле? Вы будете убивать червей или нет?
– Это означает, что я хочу сделать все, чтобы спасти максимум человеческих жизней.
– И вы думаете, что переговоры с червями или кроликособаками помогут?
– Не знаю. Как раз это мы и хотим выяснить.