– Но сейчас первостепенная задача – это полная централизация на полтора года.
Президент объявит о ней в конце месяца. Мы создадим цепочку Безопасных Городов, каждый из которых будет окружен десятикилометровым защитным поясом и сможет продержаться самостоятельно в течение года. Большую часть работ проделают роботы. После этого каждый город станет базой для военных действий в прилегающем к нему районе.
– А всю остальную территорию сдадите без боя, так, что ли? – спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, не так. Прежде всего мы спасаем людей. Нельзя же, в самом деле, вести войну, не имея передовой.
– Тогда при чем здесь Калифорния? – вставил Дьюк.
– Тихоокеанская автострада, – пояснила Лиз. – Она – становой хребет Западного побережья. Без нее не обойтись. Сиэтл и Окленд станут Безопасными Городами, Сан-Франциско, надеемся, тоже. Возможно, и Портленд, но по нему решение еще не принято. Мы должны защитить автостраду, поэтому хотим заложить вдоль нее несколько крепостей. Основные действия развернутся здесь. Для нас жизненно необходимо сохранить выход к океану – от этого зависит эвакуация на Гавайские острова и в Австралию. Теперь понятно?
Мы кивнули почти одновременно – чего уж тут непонятного.
– Вот и отлично.
Запищала радиостанция, и полковник Тирелли переключилась на радиопереговоры. Мы летели над Гейзер-виллом, где к нам должно было присоединиться второе крыло вертушек.
Я залез в фонарь наблюдателя на правом борту и стал смотреть вниз, на проносящуюся землю. Мы летели достаточно низко, и меня слегка мутило. Затем Лиз снизилась еще. Теперь вертолет нырял то вверх, то вниз, повторяя холмистый рельеф. Сверху калифорнийский ландшафт напоминает измятое одеяло.
Стоял апрель, и по всем приметам склоны холмов должны были зеленеть, но ничего похожего не наблюдалось. Деревья и кусты выглядели пожелтевшими и больными. На земле между ними виднелись розовые и красные пятна.
– Правда, похоже на лишайники? – заметила Лиз. – Но это разновидность морских слизней. Понятно, что продукты их жизнедеятельности не очень нравятся местным растениям. Особенно чувствительны мамонтовые деревья. Эта гадость быстрее всего размножается в лужах, поэтому самые яркие пятна – в низинах, еще не просохших после февральских ураганов. Если и дальше так пойдет, то к концу лета все вокруг покраснеет. Денвер уже испытывал здесь специальные пестициды, но, похоже, без толку.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил я. – Чем еще порадуете?
– Дальше будет хуже, – предупредила она. – Внимание, приготовиться.
Приближаемся к озеру Клиар-Лейк. – Она включила радиопередатчик. – Эй, утята, говорит «Банши-6». Мы у цели. Следите за маяками.
Внезапно мы оказались над водной гладью – ярко-голубой, как небо, сверкающей серебряными бликами. Под нами неслась черная тень «банши», позади виднелись тени боевых вертолетов – более крупные и более зловещие. «Скорпионы» ревели, как драконы. С земли они, должно быть, выглядели устрашающе.
Промелькнул северный берег озера, и внезапно я столкнулся с кошмаром наяву.
Кошмар был настолько ярок, что слепил глаза. Растерянно моргая, я никак не мог понять, что вижу. Буйство переливающихся цветов напоминало пожар. Ничего ярче и ослепительнее я в жизни не видел. Нацепив темные очки, я снова опустил голову.
Очки не помогли. Преобладал красный цвет, а уж оттенков-то – не сосчитать: умбра, оранжевый, охра, фуксия. Казалось, краски парили над землей, не имея ни формы, ни очертаний. Глаза и мозг не справлялись с информацией. И все это творилось на фоне розового, почти телесного ландшафта.
Взгляд мой затуманился – земля показалась гигантским живым существом. Ее ярко-розовая кожа лопнула и разошлась рваными краями. Я смотрел прямо в глубокие кровоточащие раны. Я видел открытые гноящиеся язвы. Потоки теплой густой крови вытекали на поверхность, бежали ручьями и скапливались в ложбинах.
Я сдвинул очки на лоб, протер глаза и снова посмотрел вниз. Под вертолетом раскинулось дно преисподней. Ярко-оранжевые кусты тянулись вверху, как языки пламени. Высокие, окутанные красным туманом секвойи вздымались султанами алого дыма. Ниспадающие с деревьев каскады пурпурного пара походили на разорванную паутину Под ними в затененных местах извивалась черная поросль; ее побеги напоминали щупальца осьминога.
А земля выглядела так, словно ее покрыла какая-то плесень, напоминавшая сахарную вату. Холмы были горами этой ваты. Добро пожаловать в Страну чудес – или в рай для сумасшедших. Почву исчертили бледные голубые прожилки либо изъели круглые скопления желтых пятен непривычной формы. Определения давались с трудом. Возвышенности, словно простеганные пурпурными нитями – среди них встречались и белые, – казались пуховым, ядовитого цвета, одеялом.