– Или от киносценаристов.
Я обошел дерево, бывшее когда-то, по-видимому, сосной, и застыл. Дьюк остановился рядом. След, по которому мы шли, вел на широкую поляну, от центра которой расходился уже веер пересекающихся следов. Друг от друга они не отличались.
– Проклятье! – высказался Дькж. – Так я и знал.
Я взглянул на него, но под очками и кислородной маской выражение лица разглядеть невозможно.
– О чем ты? – спросил я. – Это же грандиозно! Здесь, наверное, колония этих существ.
– Если только твой друг не запутал свои собственные следы.
– Зачем?
– Чтобы сбить нас. Ты ведь запутался, да?
– Э… Нет, кажется.
– Ну-ну. – Дьюк насмешливо посмотрел на меня. – И как же нам выбраться?
– Вон там.
– Ты уверен?
Я с интересом посмотрел на него:
– Ты что-то знаешь?
Он медленно повернулся, внимательно осматривая холмы.
– Помнишь Шорти? Мы вместе воевали в Пакистане. Тамошние «черные пижамы» пользовались точно таким же трюком. Кто-нибудь из них нарочно позволял засечь себя и, как только его замечали, тут же нырял в заросли. Всегда находился хоть один болван, который бросался в погоню. Его жертва оставляла извилистый и запутанный, но всегда заметный след. А когда преследователь углублялся в заросли так далеко, чтобы уже не найти обратной дороги, след внезапно обрывался. Здесь охотника и поджидали. Мы потеряли так кучу молокососов.
Я испуганно оглянулся. Все кругом было розовым. Ни горизонта, ни неба, ни земли – одна розовая муть. Несколько голых кустов на ветру, дюны – и больше ничего.
По спине пробежали мурашки. Розовый морозный пейзаж почему-то больше не умилял.
Я повернулся к Дьюку и спросил:
– Думаешь, здесь то же самое? Он хмуро посмотрел на меня:
– Не знаю. Я не видел твою тварь и не представляю себе, чего она хочет и как вообще работают ее мозги. К тому же здесь не Пакистан. Но одна мысль не покидает меня. Прости, сынок, но я могу сравнить все это лишь с одним – с пакистанской рулеткой.
Дьюк называл меня «сынком», только когда говорил о чем-нибудь очень важном и хотел, чтобы я прислушался к его словам.
– Возвращаемся, – решил я.
– Я знал, что ты согласишься. – Он показал направление: – Нам туда.
– Иди первым.
Я поплелся за Дьюком. След вился между кустами. Я даже не представлял, что мы столько раз поворачивали. Внезапно Дьюк остановился и показал вперед:
– Смотри.
Траншеи с отпечатками ластоногих снова и снова пересекали наш след, пока не затоптали совсем. Кто-то все время шел за нами по пятам.
Дьюк медленно поднял огнемет и поводил им из стороны в сторону, держа на прицеле кусты.
– Хорошо… Теперь им известно, что мы знаем об их присутствии. – Его глаза под очками прищурились. – Если они собираются напасть, то сейчас самое время.
– Только не надо стоять здесь и дискутировать. Пошли дальше!
– Одну минуту. – Дьюк снял с ремня маленький пластиковый диск. – Без пеленгатора не обойтись. – Полсекунды он изучал диск, потом шагнул в другую сторону. – Не отставай, Джим.
Розовый снег падал все гуще. Его частицы стали крупнее – большие розовые шарики, крутящиеся в полете, напоминали одуванчики. Я попробовал поймать один, но он рассыпался и исчез, едва коснувшись моей ладони.
– Мы попали в эпицентр пурги, – сказал я.
– Да. Ветер поднимается. Лучше поспешить. Воздух в баллонах на исходе.
Я кивнул. Видимость становилась все хуже и хуже. В двадцати метрах ничего не было видно.
– Джим, становится глубоко. Пора снова замораживать.
– Хорошо. – Я поравнялся с Дьюком и выпустил морозное облако. Жидкий азот парит на открытом воздухе. Пудра хрустела и рассыпалась, наст скрипел под ногами.
Дьюк сверился с пеленгатором и показал направление. Я опять выстрелил из фризера. Мы осторожно двинулись дальше.
– Как ты думаешь, они могут напасть в такой вьюге? – спросил я.
– Это естественная среда их обитания, – ответил Дьюк. – Похоже, здесь они свободно ориентируются. Пока не окажусь внутри вертушки, я не буду чувствовать себя в безопасности. – Он взглянул на пеленгатор. – Чуть левее, Джим. Мы уже почти дошли до спуска…
– О! – Я остановился.
– Что там?
Дьюк подошел и вгляделся в розовый сумрак. Их было трое. Они напоминали кроликов с болтающимися ушами. Или щенков. Коротенькие толстые тельца покрывал блестящий розовый мех. А может, его припорошило пудрой – поди разбери.
Большие круглые лица с короткими тупыми рыльцами. Подробности терялись под слоем розового искрящегося пуха, ни носов, ни ртов не было видно, а глаза щурились от пыли узкими щелочками. Пыль покрывала их с головы до ног. Словно китайчата на фабрике сахарной ваты.
Кроличьи уши. Щенячьи мордочки. Это не вязалось с моими представлениями о пришельцах из космоса. И уж во всяком случае, с представлением о разумной жизни на Хторре.