— Это значит, что Стейси и сержант Грей обо всем знают?
— Совершенно верно. Я подойду к вам будто бы затем, чтобы проверить наручники, и предоставлю возможность спереть мой браунинг. Только я хочу быть уверен, что это сделаете вы, а не тот парень. Судя по тому, что имело место, он легко уложит три наших трупа в придорожную канаву.
— А дальше?
— Играйте так, как выпадут карты. Если я вам потребуюсь, то можете связаться со мной в Белфасте вот по этому телефонному номеру. Там будет дежурить человек днем и ночью.
Он дал мне номер, и я быстро его запомнил.
— Что, это золото все еще идет первым номером в повестке дня?
— Да; на втором месте Майкл Корк, на третьем — Фрэнк Берри и его люди.
Я поднялся:
— Все ясно.
А он вдруг причмокнул как бы про себя:
— «Сыны Эрина». Почему они выбрали себе такое странное смешное имя?
— Сами знаете, как это бывает. Старинные кельтские предания и прочая чепуха.
— Не поймите меня неправильно, мой мальчик. Мне нравятся ирландцы. Вправду нравятся. Лучшие солдаты в мире.
— После англичан, конечно.
— Ну, если честно, то я отдам первое место немцам. Ужасно непатриотично, я понимаю, но против правды не пойдешь.
Я, побежденный, удалился, и сержант Грей водворил меня снова в камеру.
Когда я вошел, Нора Мэрфи стояла у окна и вглядывалась во тьму. Не было видно никаких признаков Бинни.
Она спросила:
— Что произошло?
— Я поболтал с генералом. Его имя Фергюсон. Очень приятный человек. А как у вас?
— Капитан Стейси. Сигареты, кофе, море обаяния, почерпнутого из уроков закрытой привилегированной школы. А я настаивала, что хочу увидеть американского консула. В конце концов он сдался. Теперь он говорит с Бинни.
— Он немногого добьется.
Она уселась на кровать, закинула ногу на ногу и посмотрела на меня снизу вверх.
— Ну, и что же вы сказали генералу?
— Что я арендовал «Кетлин» в Обане, и, насколько я понимаю, все эти пулевые пробоины появились до нас. А еще я ему доверительно сообщил, как джентльмен джентльмену, что мы с вами влюблены друг в друга и наша морская прогулка в Страмор была чем-то вроде медового месяца, но до свадьбы, чтобы проверить, насколько мы физически подходим друг другу.
На ее лице снова отразилась беспомощная ярость, но в глазах появилось какое-то другое, не совсем понятное для меня выражение.
— Что такое?
Я присел рядом с ней и положил скованные наручниками руки на ее колени.
— На самом деле это отличная идея, меня можно только похвалить.
Чувство юмора возобладало, маска гнева разлетелась вдребезги, она хрипло рассмеялась и взяла мое лицо в ладони.
— Вы настоящий негодяй, Воген. И что мне только с вами делать?
— Можете попытаться меня поцеловать.
Что она и сделала, но прежде, чем я успел почувствовать все тонкости этого действа, в дверях снова загремел ключ. Я вскочил на ноги. В дверях появились Бинни и капитан Стейси в сопровождении генерала.
Бинни присоединился к нам, Нора поднялась, и мы трое стояли перед ними сплоченной группой. Генерал разгладил усы пальцами.
— Боюсь, я не удовлетворен вашими ответами. Вовсе не удовлетворен. В этих условиях я принял решение переправить вас в Белфаст, в штаб военной контрразведки, где вас допросят соответствующим образом. Мы отправляемся в девять. Перед выездом вам дадут поесть.
Он повернулся и вышел, а за ним Стейси. Дверь, громыхнув, закрылась с суровой безысходностью, и, когда Нора Мэрфи повернулась ко мне, я впервые за все время, что ее знал, увидел на ее лице настоящее отчаяние.
Мы отправились точно в назначенное время на армейском «лендровере», капитан Стейси за рулем, генерал рядом с ним, а мы трое за ними, теперь уже все, включая Нору, были в наручниках. Сержант Грей с автоматом «стерлинг» сидел сзади.
Шел сильный дождь, и мощные фары освещали дорогу — бесконечную мокрую черную гудронную ленту. Примерно в двух милях от Страмора пришлось поволноваться, когда Грей вдруг доложил, что кто-то нас преследует. Я посмотрел через плечо. Там ясно были видны фары, но когда сержант поднял свой автомат, они свернули на боковую дорогу.
— Ничего, сержант, — сказал капитан Стейси. — Но все же посматривайте. Кто знает, что может случиться.
Я сидел в темноте, ожидая главного. Колени Норы терлись о мои. Я попробовал нажать немного посильнее. После недолгого колебания она отозвалась. Я положил свои скованные руки на ее. Все это было очень романтично.
Внезапно впереди прозвучал страшный удар, и в ночном небе расцвел оранжевый язык пламени. Когда мы въехали за поворот, то увидели, что автофургон «форд» врезался в дерево, кругом разлился бензин. Посередине дороги распростерся мужчина, языки пламени подбирались к нему со скоростью горящего фитиля.
Я ни на минуту не поверил в то, что увидел, но Стейси и сержант уже выскочили из машины и бежали к раненому человеку.
И тут раздалось несколько автоматных очередей со склона холма справа над дорогой. Сержант сразу свалился в кювет. Стейси удалось выхватить свой браунинг и даже в отчаянии дважды выстрелить. Потом он повернулся и побежал, пригнув голову, обратно к «лендроверу».
Они продолжали стрелять, пули рвали в клочья его бронежилет, берет с головы свалился, лицо превратилось в кровавую маску. Стейси упал на капот, потом соскользнул на землю.
Генерал выскочил из машины с браунингом в руке, и, пригнувшись рядом с «лендровером», ожидал в наступившей тишине. Наверху, среди деревьев, раздался громкий хохот, и автоматные очереди снова стали бить по дороге.