Где-то совсем близко послышался рев моторов «лендроверов», которые начали подниматься в гору. Когда я обернулся, то увидел, что Бинни уже бежал к другому краю дороги. Я, вскочив на ноги, кинулся за ним, и мы начали углубляться в густой кустарник.
Мы успели подняться до половины склона, когда два «лендровера», один за другим, затормозили внизу. Оттуда выскочили парашютисты и подбежали к обрыву; с ними был лейтенант с блокпоста в Маунт-Гамильтоне.
Мы не стали ждать, что будет дальше. Бинни дернул меня за рукав, и мы, преодолев небольшой подъем, пошли по узкому ущелью, где тек небольшой ручей, к деревне.
Как только мы вышли из чащи позади церкви, один из «лендроверов» быстро проехал по дороге. Я схватил Бинни за руку, мы спрятались за стеной кладбища и подождали, пока машина проедет мимо и скроется среди домов.
— Идемте, — сказал он. — Следуйте за мной, майор, и делайте то, что я вам скажу.
Мы осторожно начали пересекать кладбище, переходя от одного памятника к другому. Мы почти добрались до заднего входа в церковь, как с наружной стороны кладбищенской стены появились двое парашютистов. Мы тут же спрятались за красивым викторианским надгробием и ждали под непрерывным дождем, в тени склонившегося над нами серого ангела.
Бинни сказал:
— Ничего нет лучше ухоженного кладбища. Вы когда-нибудь видели могилу своего дяди в Страдбелла, майор?
— Не видел с тех пор, как был мальчиком. Насколько я помню, там был простой деревянный крест.
— Теперь уже не то, — покачал он головой. — Они купили новый крест по общественной подписке лет десять назад. Из белого мрамора. На нем написано: «Майкл Фитцджеральд, солдат Ирландской республиканской армии. Умер за Ирландию». Боже, вот бы и мне такое!
— Нашел о чем мечтать...
Он посмотрел на меня непонимающим взглядом, а я поднял его на ноги, потому что солдаты куда-то исчезли.
— Пошли скорее отсюда. Я промок до нитки.
Через мгновение мы оказались под защитой заднего крыльца. Он открыл массивную дубовую дверь, сделал мне знак молчать, и мы вошли внутрь.
Там было очень тихо. Мерцали свечи, и в утреннем прохладном воздухе стоял сильный запах ладана. Образ Святой Девы, с едва заметной улыбкой на нежном лице, казалось, витал в темноте над алтарем.
У двух исповедален ожидало около дюжины прихожан. Одна из них, пожилая женщина с шарфом вокруг шеи, как это делают крестьяне, обернулась и безразлично посмотрела на нас. А за нею и остальные, один за другим, начали поворачивать головы, чтобы тоже посмотреть, и Бинни предостерегающе приложил палец к губам. И тут за главными дверями чей-то голос громко прокричал команду, и послышались звуки тяжелых шагов.
Бинни схватил меня за руку и потащил к ближайшей исповедальне. Мы втиснулись туда и задернули за собой занавеску.
По другую сторону решетки, которой было забрано окно, послышалось движение, и тихий голос сказал:
— Итак, сын мой?
— Я ужасный грешник, отец. Ужасный. Но лучше обречь себя на вечные муки в аду, чем попасть в руки тех подонков, которые сейчас сюда войдут, чтобы схватить нас.
После короткой паузы главные двери церкви открылись, и раздались приближающиеся звуки шагов по каменному полу. С другой стороны решетки послышалось шевеление. Опасаясь, как бы Бинни не вытащил свой браунинг, я выглянул наружу сквозь щелку занавеса.
Там стоял молодой офицер-парашютист с блокпоста, с пистолетом в руке. Он чего-то ожидал, но тут вид на него мне перекрыл священник, который вышел из исповедальни в стихаре, черной сутане и фиолетовой епитрахили на плечах.
— Чем могу помочь, лейтенант? — мягко спросил он.
Молодой офицер что-то пробормотал в ответ, чего я не расслышал, а священник рассмеялся:
— Да никого здесь нет, кроме нескольких греховодников, которые, как видите, горят желанием вовремя исповедаться перед ранней мессой.
— Сожалею, отец.
Офицер спрятал пистолет, повернулся и вышел. Священник стоял и смотрел, как он уходит. Когда дверь закрылась, он, не поворачивая головы, тихо сказал:
— Можешь выйти, Бинни.
Бинни отдернул занавес.
— Майкл? — воскликнул он. — Это вы?
Священник медленно повернулся, и я оказался лицом к лицу с тем, кого называли Коротышкой.
Глава 11
Коротышка
Я ожидал в маленькой холодной пристройке к ризнице и слушал неясные звуки голосов внутри, но не мог расслышать ни слова сквозь толстую дубовую дверь. Да и вовсе не хотелось узнать, о чем говорят: в этот момент я потерял всякий интерес — чересчур много случилось за слишком короткое время. Я закурил сигарету, плюнув на то, что нахожусь в церкви, развалился в кресле, которое стояло в углу.
Немного спустя дверь открылась, и появился Корк; за ним в дверном проеме виднелся Бинни, сидящий на краешке стола. Я знал, что ему под шестьдесят, но когда он снял очки в роговой оправе и начал их протирать носовым платком, то показался старше, значительно старше.
Он сказал:
— Думаю, что должен поблагодарить вас, майор Воген. Считаю, что мы — ваши должники.
— Бинни вам все рассказал?
— О Норе и Фрэнке Берри? — Он надел очки. — О да! Можете считать, что он ввел меня в курс дела.
— Что же вы собираетесь делать?
Снаружи послышались звуки подъезжающих автомобилей и крики команд.