— Чарльз, у тебя предвзятое мнение, тебя мучает ревность, — спокойно возразил Брук, отодвинув в сторону рюмку с хересом, и на мгновение уставился в пространство. — Мне неприятно тебе об этом говорить, но я не могу понять, что с тобой произошло за последние несколько недель. Возможно, ты просто отстал от жизни. — Сэр Энтони начал просматривать бумаги, лежавшие у него на столе. — Если не возражаешь, я займусь делами.
После того, как его выставили за дверь, Чарльз Рейвенскрофт вернулся в свой кабинет, пылая от негодования. Он чуть не задохнулся от ярости, и ему пришлось выпить два стакана минеральной воды, прежде чем он смог нормально дышать. Затем он сел и провел рукой по своим белокурым волосам, приводя их в порядок. Когда сердце перестало колотиться так сильно, он вновь вышел в коридор и вызвал лифт. На сей раз он собирался спуститься вниз, в пресс-службу.
— Извините за беспокойство, — сказал он вежливо, заглянув в комнату, — не могли бы вы назвать имя того репортера из Би-би-си, который звонил утром.
В восемь утра Шарлотта позвонила таинственному незнакомцу из корпорации «ГТ».
— Что-то подсказывает мне, что не стоит с вами разговаривать, — сказала она вместо приветствия, — но любопытство меня победило.
— Я пытался предупредить вас насчет Карретты, — произнес тот, словно оправдываясь. — Я обзвонил все фирмы по прокату автомобилей, хотел оставить для вас записку, чтобы вы не ходили на встречу тем вечером. Но вашей фамилии ни в одной книге регистрации не оказалось. А я не смог придумать другого способа связаться с вами. Я не знал, с кем вы прилетите, поэтому не сумел остановить вас в аэропорту.
— Я приехала поездом, — резко сказала Шарлотта, постаравшись, чтобы по ее тону он понял, что она не верит ни единому его слову.
— О! — протянул он удивленно. — А я обзванивал фирмы по прокату, которые расположены в аэропорту… Знаете, я догадывался, что затевает Карретта; я имею в виду вашу встречу. Я слышал, как он говорил здесь об этом кое с кем. И я пытался вас предупредить. — Его голос звучал обеспокоенно.
«Чересчур обеспокоенно», — подумала Шарлотта.
— Так, значит, это не с вами я имела счастье встречаться в Монлорее, в местном фешенебельном ресторане? — ядовито спросила Шарлотта. Она лежала на кровати, закрыв глаза.
— Я подслушал, как Карретта разговаривает с вами по телефону, и я знал, о чем вы с ним говорили, потому что был знаком с тем парнем, у которого вы брали интервью в Вашингтоне. Мне приходилось с ним работать, — добавил он. — Между прочим, из нашей команды он не первый погиб.
— Ну ладно, вам, конечно, удалось привлечь мое внимание, но, может, мне стоит спросить, кто еще нас слушает? Дик Зандер, например? Нет? — поинтересовалась Шарлотта насмешливо. — Итак, кто вы такой и что вам нужно? Зачем вы мне позвонили? — нетерпеливо продолжала она.
— Меня зовут Дон Редман. Я работаю здесь над проектом, который вас интересует. Я работаю с Карреттой, и я не пытаюсь вас подставить. Вы должны мне верить, — сказал он с нажимом. — Слушайте, вы кое-что раскопали!
— Неужели? Наверно, Дик Зандер обещал вам премию, если вам удастся заманить меня в ловушку?
Она услышала вздох.
— О’кей, я понимаю, как вы должны себя чувствовать. Я не знаю, что произошло тогда ночью, потому что никто здесь такие вещи не обсуждает в открытую, с тех пор, как несколько недель назад умер Рауль Гутьерес. Нам только сказали, что с Карреттой произошел несчастный случай и он лежит в больнице. — Дон помолчал. — Этим людям есть что скрывать, и они полны решимости сделать все, чтобы их проект осуществился. — Он вновь умолк. — Двое моих друзей погибли, и, мне кажется, пришло время поднять шум. Вот почему я вам позвонил. Вы можете приехать? Где вы сейчас находитесь?
Шарлотта рассмеялась:
— Вы серьезно верите, что я собираюсь сказать вам, где я нахожусь, или даже, что еще невероятнее, что я подъеду к Монлорею ближе, чем на сто миль?
— У меня есть такая информация о проекте, которую вы должны знать. Я не имею права дать вам интервью, но могу рассказать правду. Никто в «ГТ» не имеет права давать интервью. Но если вас интересуют факты…
— Ладно, если вы так жаждете все мне рассказать, подсуетитесь! Встретимся днем, в Нью-Йорке, или не встретимся вообще. И произойдет это в каком-нибудь людном месте, чтобы не заявились ваши дружки со своими скрипичными футлярами!