— Я понимаю всё это, и в душе с самого начала ощущал себя виноватым, просто сложно это открыто признать. Мне так стыдно, даже слов нет. Вот уж не думал, что попаду в беду из-за трикстера. Ты готовила меня к «Чёрному Квадрату», к аномалиям и артефактам, но не к этому!
— Я готовила тебя к самому опасному.
— Ну не скажи, — поспешил возразить я. — По мне, так нет ничего опаснее идиота. У людей «Чёрного Квадрата» по крайней мере мозги есть, и рвать пространство на куски они не будут: никому не хочется потерять свой дом.
Фригга хотела что-то ответить, но тут произошло нечто такое, что заставило нас обоих изумленно замереть на месте.
В окно, которое по-прежнему было открыто, залез наш знакомый трикстер. Он был до ужаса бледен, напуган и чуть ли не плакал, но всё же нашел в себе силы, чтобы сказать, обращаясь к моей матери:
— Это всё я виноват, а Локи всё правильно делал. Он не должен погибнуть из-за меня, и если нужно кого-то убить, то… убейте уж лучше меня, я заслужил! — тут парень не выдержал, и из его глаз брызнули слезы.
Я не смог сдержать улыбку — этот юнец воспринял фразу «Фригга меня убьёт» в буквальном смысле и всерьёз испугался за мою жизнь. Мама тоже улыбнулась.
— Вот видишь, какой он, оказывается, самоотверженный. А ты его уродом обозвал. Настоящий урод так никогда не поступит. А ты не бойся, — обратилась она к парню. — Никого я убивать не собираюсь.
— Вот видишь, Локи, я тебе, считай, жизнь спас! — юноша тут же воспрянул духом.
Я не выдержал и рассмеялся — злость на этого озорника наконец-то прошла:
— Молодец, гордись до старости. Как тебя зовут-то хоть, чудо в перьях?
— А ты угадай.
— Издеваешься? Угадать имя практически нереально. Один шанс на миллион.
— А ты попробуй. Вдруг удача тебе улыбнётся? Какое имя, на твой взгляд, мне больше всего подходит?
— Майкл, — я сказал первое, что пришло на ум.
— А что, мне нравится. Зови меня Майклом, я совершенно не против.
— Но ведь это не твоё настоящее имя.
— Раз я захотел, оно стало одним из моих настоящих, — пожал плечами парень.
— Одним из настоящих? Это как понимать?
— Ну, у меня очень много имен. Бесчисленное множество. Я их все даже сам не помню. Правда, до этого момента я всегда придумывал очередное имя сам, подстраиваясь под ситуацию. Например, при приёме на работу я сочиняю что-нибудь солидное, внушающее доверие, к примеру, Джеймс Патрик Николсон. Если знакомлюсь с девушкой, придумываю что-нибудь витиеватое и необычное — при последнем знакомстве я назвался, кажется, Габриэлем. А для друзей, на мой взгляд, подходит что-то короткое и простое — как раз наподобие Майкла.
— Но… Обычно у людей всего одно имя. Максимум — два, как у меня, например. Да и то, «Айсберг» это не имя, а, скорее, позывной.
— А я необычный человек. У меня куча имен, и это весело. Одно имя быстро бы наскучило.
— Слушай, Майкл, может, тебе пора идти домой? — вмешалась тем временем Фригга. — Твои родители не будут за тебя тревожиться?
— Родители никогда за меня не тревожатся! — весело подмигнул трикстер. — Потому что у меня их нет.
— Прости, мне жаль, — Фригга печально посмотрела на парня.
— А мне нет, — бойко возразил он. — Жить без родителей очень здорово! Делаешь, что хочешь, и ни у кого разрешения не спрашиваешь. Можно спать до обеда, гулять до полуночи, не прибираться в комнате и ещё кучу всего. Полная свобода! Мне жаль маменькиных сыночков, которые живут по уставу и без разрешения шагу ступить не могут. А я своей жизнью доволен и ни за что не променял бы её ни на какую другую.
— А что случилось с твоими родителями? — поинтересовался я.
— Понятия не имею, — фыркнул Майкл. — Я часто придумывал различные версии насчёт этого. Есть такая идея, что мои родители были правителями древнего государства, и отец разгневался на меня за что-то и обратил в каменную статую сроком на миллион лет. Вот срок истек, и я вернулся к жизни, а моих родителей давно уже погубила старость.
— Откуда такие странные фантазии? — никак не мог взять в толк я. — Ты можешь нормально объяснить, что случилось, без всяких выдумок?
— Без выдумок всё очень скучно, — замотал головой трикстер.
— И тем не менее, — настоял я, каким-то неведомым образом чувствуя, что это важно — вытянуть из него правду.
— Ну ладно. Года два назад я очнулся посреди развалин какого-то древнего замка. Я не помнил о себе вообще ничего, а когда посмотрел на своё отражение, то мне показалось даже, что я вижу себя впервые. Из-за того, что я ничего не помнил, я думал, мне будет сложно выжить в городе, но я справился. Нашлись добрые люди, которые помогли мне сделать документы, устроиться на работу и снимать квартиру. Вот так и живу. Скучная история, не находите? А вот если добавить фантазий…
— Как по мне, так твоя история интересна и безо всяких фантазий, — задумчиво произнёс я после того, как мы с матерью обменялись понимающими взглядами.
— Локи прав, — согласилась Фригга. — Нужно выяснить, кто ты такой на самом деле.
— Я пытался уже это сделать, но не смог. Как оказалось, в этом городе меня никто не знает. Более того, меня здесь вообще никто никогда не видел. Одно время местная полиция серьёзно занималась этой проблемой, и мои фотографии по всей планете разослали. Но расследование не принесло никаких результатов, и они забросили моё дело в долгий ящик. Не думаю, что они ещё раз за него возьмутся — предприятие безнадежное.
— Для них — возможно, но не для нас. У меня на корабле есть специальное оборудование, с помощью которого можно попробовать выяснить, откуда ты взялся и сколько тебе лет.
— Вы собираетесь помочь мне? — удивился Майкл.
— Поверь, это и в наших интересах тоже. Я возьму твою кровь на анализ, не возражаешь?
— Конечно, берите, мне не жалко, — сходу согласился Майкл, протягивая моей матери руку.
— Ладно, я тогда пойду на корабль, а ты, Локи, осмотри вместе с Майклом то место, где он пришёл в себя. И возьми датчик аномалий — чует моё сердце, что-то там нечисто.
— Хорошо, — кивнул я. — До скорого.
Фригга покинула номер, и минут через пять мы с Майклом последовали её примеру. Была уже глубокая ночь, но спать мне совсем не хотелось — слишком уж много всего необычного произошло накануне.
— Пешком мы до твоего замка дойдем? — спросил я у Майкла, раздумывая, есть ли необходимость брать напрокат флаэр.
— Конечно, дойдем, — охотно согласился трикстер. — Дня за два, если повезет. Именно столько времени мне понадобилось на то, чтобы добраться оттуда до города — местечко дикое, и транспорт меня у развалин почему-то не поджидал.
— Ясно, идем на флаэрную станцию, — подытожил я.
Через десять минут мы уже мчались по воздуху прочь от города.
— Обожаю ночные полёты! — сообщил мне Майкл. — Всё вокруг такое таинственное, прямо как моё прошлое. Слушай, можно я поведу?
— Ну уж нет, — твёрдо отрезал я. — Ты слишком уж безбашенный. Ещё разобьемся.
— Да, было дело, попадал я в аварии, — признался парень. — Но серьёзных телесных повреждений ни разу не получал.
— Слушай, а каково это вообще, жить без прошлого? — незнамо для чего поинтересовался я, внимательно поглядев на спутника. — Ты не чувствуешь в душе никакой… пустоты?
— Нет, я, скорее, чувствую свободу, — беспечно улыбнулся Майкл.
— Свободу от чего?
— От самого себя в прошлом.
— Поясни.
— Ну, все ведь мы не без греха, не так ли? Я к тому, что у каждого человека есть какие-то постыдные и неприятные воспоминания, которые хочется уничтожить, но которые непременно всплывают в мозгу в самый неподходящий момент и заставляют смущаться или расстраиваться. «Ах, если бы я пять лет назад не нагрубил бабушке, она не умерла бы от сердечного приступа!», «Вот если бы я в детстве больше учился и меньше играл в компьютер, то сейчас был бы крутым бизнесменом, а не официантом в кафе!», «Вот если бы я жрал меньше фастфуда и ходил в спортзал, как делал мой брат, у меня бы сейчас были рельефные мышцы, а не обвисший живот!». У каждого есть такая мысль, а зачастую и не одна, а целый букет. И всё это — лишний груз для мозга, ведь сколько бы мы ни вспоминали о совершенных ошибках и упущенных возможностях, мы уже не в силах что-то изменить — это наше прошлое, оно кануло в небытие. А у меня таких мыслей нет, потому что нет воспоминаний. Я живу легко и беспечно, не оглядываясь назад, разве не здорово?