- Ну, наверное, если во мне его гены проявились! Других со мной не смешивали, - дракон пожал плечами.
- Дрейк Грин... Это так... Поэтично...
- Да. Мне тоже понравилось. Так звали одного из героев романа, который читала та девушка. Вдруг, «король драконов» будто что-то вспомнил. Но эта лёгкая вспышка была более спокойной, чем если бы что-то вспомнил Чангмин.
- Учти: если скажешь кому-то обо мне - я исчезну из твоей жизни. Это моё правило. Если захочешь и дальше общаться. Знаешь ли, месяц одиночества здесь. Я бы хотел с тобой... дружить, так вроде это называется. Да, я хотел бы с тобой дружить. Ты мне кажешься интересным человеком.
- Тогда давай попробуем общаться сейчас! Меня Мистер Один-Час послал тут всё драить. Будем вместе! Заодно и больше друг о друге узнаем!
- Нет уж, извини, вынужден отказаться. Уборка - не мой стиль. И вообще, чего это я должен? Это твоя работа.
- Но это твой дом! Как ты можешь так? - Чанг вообще не понимал, как здесь можно было жить.
Грязный пол хранил на себе воспоминания каждой капли какой-то жижи, стекавшей по трубам; паутина с довольно упитанными пауками раскинулась явно в стиле сюрреализма (иначе внезапность мест её обнаружения объяснить сложно было); на пыльных поверхностях можно было свободно устраивать конкурс живописи.
- Не знаю. Как-то же могу, - ответил дракон. - А так, пока будешь убирать, мы можем поговорить. Заодно и узнаем больше друг о друге.
- Какой-то ты вредный как для дракона.
- Но во мне есть и человеческое начало. А для человека вредность - это нормально. Во всяком случае, я такой вывод смог сделать.
- Плохие у тебя выводы, - обиделся Чангмин. Он хмыкнул и направился к выходу, за тряпками и другими специальными приспособлениями. Всем своим видом он пытался изобразить обиду, но в душе понимал, что его собственная книга приключений только что открылась...
3. Часы смысла
За окном, в небе без единой ноты спешки, двигались дирижабли. Они огибали столбы дыма, которые висели над городом каждый день. Мало кто из жителей Лондона мог вспомнить то прекрасное время, когда машины не ходили, в небе не показались первые летающие устройства, а воздух не сотрясал дым. Впрочем, уже, наверное, никто. Город жил так уже два века. Вход есть, а выхода - нет. Этот маленький кусочек земли, кажется, настолько пропитался дымом, что справиться с его недостатком не смогут ни одни лёгкие.
- Чангмин, пошли, - Минхо слегка улыбнулся. Он потянул друга на второй этаж, по старой деревянной лестнице.
В мечтах младший Ки поднимался выше, чем пар от паровоза. За эти несколько дней в Лондоне он стал самым счастливым человеком в мире. Теперь он совершенно не обращал внимания на вечный пар и странные жидкости, разлитые на улицах. Правда, на вонь глаза не закроешь, но всё равно.
По-хорошему, Чанг обязан был всё это время драить подвал в надежде на то, что он станет хоть немного чище. Но по-хорошему у Ки получалось редко, поэтому он решил «как всегда». Конечно, сложно назвать разговоры с полудраконом обычным делом. В любом случае, положение дел китайца вполне устраивало.
Дрейк Грин, несмотря на пронзавший насквозь холод в глазах, обладал той искрой, которая привлекала Чангмина. Он не знал, почему этот «человекодракон» или «драконочеловек» казался каким-то особенным. Именно к нему хотелось тянуться, именно от него слышать разные истории и факты, которых учителя на уроке касались лишь вскользь. Чанг был уверен в том, что в «Ангвисе» есть какая-то искра, которая разжигает в нём пламя интереса к этой личности, но вот в чём эта искра заключалась...
Неуверенная, но восторженная улыбка брюнета озарила лицо. Слишком долго ждал этой встречи. Ки всегда восторгался творчеством Декстера Гамильтона. Правда, не все картины были увидены этим маленьким почитателем большого искусства. Он видел только несколько. Но всё равно именно эти прекрасные, невероятные полотна уже больше года вдохновляли Чангмина на те чудесные картины, в которых он раскрывал свою душу. Большая мастерская служила домом для больше, чем двадцати творений. Младший Ки настолько волновался, что от страха «упасть в грязь лицом» стал пересчитывать холсты, на которых что-то было изображено. Не хотелось рассматривать подробно. А вдруг эта работа ещё не закончена и гуру не хочет, чтобы смерд узрел тот тайный смысл, который в это полотно заложен? Но вот он. Его взгляд с одобрением ложится на подростка; лицо не выражает никаких эмоций, но тень доброты всё-таки плавно ниспадает. Значит, всё хорошо. С ним всё хорошо. А вот с Чангом - не особо.
- Чангмин, познакомься, это - Декстер Гамильтон, один из лучших художников Лондона, не побоюсь этого звания! И мой друг! - Минхо представил мужчину так официально и гордо, будто собственноручно продвигал его на рынок художников. При этом Минхо был всего лишь на один или два года старше своего восторженного приятеля.