Выслушав это заявление, незнакомец осуждающе-иронично покачал головой, походил по кухне и снова остановился перед Олегом.
- Знаете, Олег, мы уйдем из этой квартиры только услышав "да". У нас просто нет другого выхода. А вот как вы будете вспоминать наш приход несколько дней с легкой досадой или с ужасом до конца жизни, - это зависит только от вас. Только от вас! Не буду скрывать, 0лег, вы мне нравитесь. Именно поэтому милая Лиза так хорошо выглядит...
- Что? Что вы с ней сделали? - Пожарский повысил голос.
- В том-то и дело, что ничего. Во всяком случае, ничего, что могло бы быть вам неприятно, - прорези маски нацелились на Лизу. - Подтвердите, пожалуйста. - Лиза слабо кивнула. Маска повернулась к Олегу. - Поэтому давайте постараемся не переводить наш разговор в неприятную плоскость.
- А сейчас я, по-вашему, удовольствие получаю? - иронично осведомился Олег.
- Смотря с чем сравнивать. Но не будем пугать бедную девушку и перечислять всяческие возможные ужасы. Да это и ни к чему. Во всяком случае, пока что... Вы готовы говорить на деловом языке?
- Ну давайте попробуем...
- Давайте. Вы взрослеете, Олег, а значит, все чаще и чаше думаете о будущем. Своем будущем - больше ничьем... Подождите возражать, дайте мне закончить. Я сейчас скажу банальную вещь, но, к сожалению, абсолютно верную: в этом замечательном мире каждый играет сам за себя. Разве не так? Только у наших богатых друзей еще получается при этом говорить милые слова о дружбе и преданности, не объясняя, правда, при этом, в чем выражается их лично дружба и преданность...
- Если вы о Толстом, то...
Но договорить Олегу не дали. Словно тупая иголка скрежетнула по заезженной пластинке. Так, видимо, в голосе проявлялось неудовольствие.
- Я обо всех. В том числе и о вашем боссе... - Незнакомец на секунду остановился, словно припоминая, на чем он остановился, когда его попытались прервать, и продолжил: - Но приходит время - и у мужчины возникает желание стать независимым. Исключение составляют только хлипкие неудачники, а вы явно не из их числа.
- Спасибо, - криво улыбнулся Олег.
- Не за что. Скажите спасибо своим родителям. Так вот, о деле. Вы сгоняете всю финансовую информацию с компьютера Толстова и передаете ее мне, за что получаете паспорт любой страны на выбор... - Тут незнакомец бросил взгляд на Лизу и уточнил: - Если хотите - два паспорта... А также гонорар в размере пятисот тысяч долларов.
- Полмиллиона? - на сей раз улыбка Пожарского была недоверчивой. А с чего вы взяли, что с Толстого вы получите больше? Или хотя бы столько же?
- Во-первых, мы пользуемся только проверенной информацией. Во-вторых, это не ваша проблема. И в-третьих, не моя - я только выполняю заказ.
- А что вам помешает пристрелить заказ, как только вы получите информацию?
- Правильный вопрос, - собеседник Олега одобрительно кивнул. - Вы умный человек, так подстрахуйтесь, сделайте еще один дубль с предупреждением Толстову, не мне вас учить. Когда убедитесь, что мы играем честно, уничтожайте страховку.
- Как все-таки банально... - сожалеюще протянул Пожарский, закурил и, выдохнув дым, закончил мысль: - Криминальный наезд, шантаж... Только сейчас не девяностый год, такие номера не проходят.
- Я понимаю, о чем вы. Накачанные хулиганы в клетчатых штанах, которые приходили в офисы и пугали робких кооператоров, - это уже эпос, история. Наше время проще и беспощаднее одновременно.
- Сами же говорили: давайте без романтики. На идиота вы не похожи, поэтому должны понимать - я, конечно же, не буду делать героических глупостей, пообещаю вам все, что угодно, но через день-другой вы, подвешенные за ноги, будете, как зайчики, давать показания...
- Это вряд ли, Олег. Я понимаю: Толстов - человек могучий. Он может напрячь МВД, спецслужбы, выдать вам надежную охрану. Но он не сможет одного: помешать мне - не сейчас, позже, неизвестно когда, так, в один прекрасный день - выколоть девушке Лизе глаза, простыми канцелярскими ножницами разрезать ей рот до ушей, бережно, чтобы не убить, посадить ее на грубо обтесанный кол... - незнакомец подождал, ожидая, видимо, что Олег сорвется, но тот только сузил глаза. В ответ на это губы в прорези маски чуть покривились в улыбке: - И уж, конечно, он не сможет - вернее, не захочет - выдать вам полмиллиона и пропуск в любую точку мира.
- Непонятно только, с чего вы взяли, будто я хочу какую-то точку мира...
Лиза, до этого момента не произнесшая добровольно ни единого слова, вдруг заговорила - тихо и устало:
- Олег, пожалуйста, хватит... Ты же понимаешь, что они правы... Во всем правы... Пусть они уйдут, я очень устала...
- Честно говоря, мне тоже надоело, Олег, - поддержал незнакомец девушку. - Все сказано, все предельно ясно. И, чтобы уйти и оставить вас с любимой девушкой, мне нужно только одно: знать, что мы заключили сделку.
- Говоря о пятистах тысячах, вы имели в виду... - Олегу показалось, что это говорит не он, а кто-то другой. Его голосом...
- Счет на ваше новое имя в любом указанном вами банке мира. Который очень легко проверить. Судя по вашему вопросу, мы договорились?
Пожарский встал и тихо произнес:
- Да.
- Ну и чего мы добились этой штурмовщиной? Перегрузка памяти, между прочим, очень пагубно сказывается на формировании процесса позитивного восприятия реальности и на мыслительной деятельности в целом. У любого первокурсника спросите.
Доктора Костю после переживаний предыдущей бессонной ночи пошатывало от усталости, но сидящая напротив Стефания все никак не хотела его отпускать. Она читала нараспев жутковатые старинные заговоры и заставляла своего ученика повторять их до тех пор, пока не добивалась полной точности не только в словах, но и в каждой напевной интонации. А в ответ на нытье и жалобы Костика раз за разом его увещала:
- Алэ тэпэр всэ памьятаеш. Бэрэжы народну мудристь, Костык, ой бэрэжы. Нэ дай згынуты...
- Не дам, не дам... - в очередной раз уверил ее измученный доктор. - Теперь-то хоть поспать можно?
- Щэ трохы потэрпы. Бо сон - вин ворожбу красты вмие. Посыдь щэ трохы, покы нэ видчуеш, що вона у тоби, як кров, жывэ. Що никуды нэ подинэться...
- Прямо Майданек какой-то, честное слово, - обреченно проныл доктор. - Поесть тоже нельзя?
- Потим, писля сну поеш.
- Нет, вы это специально делаете, я сразу понял. Только не могу понять - за что. Что я вам такого сделал?
- Дурнэ кажэш, - спокойно отозвалась Стефания.
- Ну конечно... Когда я хоть что-то умное говорил?! А вы сама, кстати говоря, что - спать совсем не хотите?
- Нэ спаты вжэ мени. Жыву сылу тоби пэрэдала, тэпэр до Цэрквы пиду Божои ласкы для души своеи гpишнoи просыты...
- Это в смысле - за издевательство надо мной? - мстительно бросил Костя. - Понятно...
Стефания шутки не приняла и ответила очень серьезно:
- За всэ свое жыття довгэ та rpишнe. В усъому прынэсу покаяния, бо скоро смэрть по мэнэ прыйдэ...
- Ничего-ничего, вы говорите... - Костя покивал поощрительно. Это я раньше пугался, а теперь привыкать стал... - Он зевнул во весь рот. Ничего, вот отосплюсь, поедем в клинику, я там всех знаю... - Последовал новый зевок. - Примут без очереди, проведут сеанс... - Костя подергал себя за нос, потер глаза и решительно поднялся. - Все, вы как хотите, а я больше не могу... Ниякои ворожбы в мэне вжэ нихто нэ вкрадэ, гарантирую... Так что идите, уважаемая Стефа, замаливайте грехи... - Волоча ноги от усталости, он добрел до холодильника, выудил оттуда куриную ногу, запустил в нее зубы и направился к кровати. - А мне нужен обычный здоровый сон... Никто, между прочим, не говорил, что нам, колдунам, - доктор постучал себя в грудь свободной от курятины рукой и рухнул в постель, - не нужно спать... - В очередном зевке Константин чуть не вывихнул себе челюсть. - Даже наоборот, я бы сказал... - Голос доктора стал слабеть. - Психические нагрузки крайне утомляют... утомляют... - Тут глаза Кости закрылись и он уснул, так и не выпустив из руки недоеденной куриной ножки.