Выбрать главу

Вот такая получилась сказка. Но Бозэ понял, что Злата над ним подшучивает, и ничего девушке о сказке не сказал.

У Златы же, задумавшейся о мирской суете окончательно испортилось настроение, и она засобиралась домой.

- И я тебя никогда уже не вспомню? - грустно спросила Злата, догадываясь, что по возвращению на Землю ее ожидает частичная амнезия.

- Вспомнишь, когда потребуется, - утешил Бозэ девушку, - «Обо мне все вспоминают, когда потребуется,» - недосказал он.

- А может Марс еще осмотришь?

- Нет, - мысленно отпрянула от такой перспективы гостья, - мне тогда земная жизнь серой покажется и свой джип «Хаммер» я тогда разлюблю, и будет мне потом мини-чёни сниться. Тут в Польшу съездишь, приедешь домой и нашим депутатам-­диспутанам (диспутаны - это те кто вместо настоящей жизни предлагает секс по телефону) в морды плюнуть хочется.

- Помнишь, ты рассказывала о деде и кокой-то таинственной звезде, - окончательно перейдя тоже на «ты» вспомнил ничего незабывающий Бозэ и попросил, - вспомни, пожалуйста, время и место, когда он это делал?

С минуту ничего не происходило, это Злата боролась с соблазном и страхом узнать дедовы предсказания и девичьей стыдливостью пускать Бозэ в сокровенный сундучок девичьих грез и детских грешков. (При всей этой сплошной телепатии и мысленном общении, у марсиан сокровенное так и осталось сокровенным и все, что не выдавалось на уровень общения и обмена информацией, являлось для других тайной и непреодолимым табу, в том числе и для роботов, и для компьютеров, и тем более для журналистов).

Но вот лед на озере растаял, стол исчез, солнце угасло, и тихая украинская звездная ночь заполонила огромное марсианское подземелье.

Ноги у Златы непроизвольно подогнулись и она шлепнул ась на скамейку возле родительского дома и слева с краю, где обычно любил сиживать дед Тимоха, вместо его указательного пальца ярко вспыхнула огненная стрелка.

Девушка облегченно перевела дыхание: появление покойного деда она бы не выдержала. «Спасибо, Бозэ», мысленно поблагодарила она своего гида. «Пожалуйста», последовало тоже мысленно в ответ.

Уже окончательно успокоившись, Злата и без стрелки сразу же нашла нужную звезду. Лишь только ее взгляд сфокусировался на звездочке, как та, неожиданно, стала быстро расти, превратившись сначала в комету, что у девушки вызвало новую волну страха, а затем у сегментообразную часть какого-то летательного аппарата.

Злата затаила дыхание. С минуту царило безмолвие, и лишь космический странник громоздился между все таких же далеких звезд.

- Это аварийный отсек космического марсианского челнока моего тезки Бозэ, который погиб в 34 году вашей новой эры, ­наконец-то нарушил молчание Бозэ и тут же снова умолк.

Точно возле уламка космического корабля возник, взявшийся ниоткуда, летательный аппарат, который мы, земляне, привыкли именовать «летающей тарелкой». Моментально странник был втянут неведомой силой внутрь «летающей тарелки» и тут же та исчезла, а с ней исчезли и звезды, и небо, и земля под ногами.

И когда вспыхнул мягкий яркий свет, Злата теперь стояла на паркетообразном (но могла поклясться, живом) полу огромного зала, одна стена которого была сплошным огромнейшим экраном, где во всем объеме и красе раскинулась долина Одичавшего Отшельника и плескалось озеро Безумства. На песчаном берегу Злата с удивлением заметила небрежно брошенный свой бежевый брючный костюм и сумочку, из которой на песок вывалился мобильный телефон. Огромные часы в правом нижнем углу экрана показывали, как ни странно, земное киевское время.

Весь зал был почти пуст за исключением каких-то странных машин и механизмов, но не они привлекли Златыно внимание, а то, что было прямо у нее под ногами: ступни ее ног стояли точно в углублениях, точно такого же аппарата, как и их семейный «реликтовый» дар.

Но в это время, посреди зала неожиданно и вновь ниоткуда возникло странное ложе, на котором лежало тело пожилого мужчины, на котором виднелись раны и следы запекшейся крови. На лежавшем не было даже набедренной повязки.

Вдруг мужчина, который девушке вначале показался стопроцентным трупом, стал видоизменяться и оживать.

Злата Стороженко была врачом и, весь процесс превраrцения седовласого старца в прекрасного стройного юношу, сначала просто заворожил ее, а затем и привел в восторг.

Но вот все кончилось. Превращение прекратилось.

До этого белая, кожа юноши покрылась точь-в-точь таким же загаром, как и у Златы, дыхание выровнялось и было видно и не вооруженным глазом, что сейчас юноша просто спит.

- Кто это? - спросила девушка, восхищенно невольно понижая голос.

- Сын Бозэ, - сообщил центральный компьютер Марса.

- Eщe один смешанный брак? - заметив замешательство компьютера, чуть насмешливо спросила Злата.

Но Бозэ сделaл вид, что не заметил иронии, и коротко рассказал девушке, каким образом был зачат сын Бозэ, как мальчик рос, как его отец - марсианен, желая сделать сыну добро, стал во время своих посещений Земли мысленно общаться с сыном и передавать тому знания, желая сделать мальчика найпросвещеннейшим человеком своего времени. Сын рос смышленым и в тридцать три года окончил жизнь распятым на кресте, что обычно и происходило со всеми «инакомыслящими» того времени. По биокомпасу, унаследованным сыном от его ген, Бозэ и узнал, что жизнь сына в опасности. Прилетев на Землю, он погрузил бездыханное тело сына в анабиозную массу в аварийном отсеке челнока, и стартовал на Марс. При герметизации спецотсека, разволновавшийся и постаревший за несколько минут на века командор, допустил задержку и не успел произвести ручную подстройку систем двигателя для перехода через пространство. Всезнаюrций компьютер за него все сделал сам: челнок взорвался и на одну комету в космосе стало больше.

- А почему тогда никто сразу же не стал искать аварийный отсек?

- Было точно известно, что Бозэ погиб и других марсиан на челноке больше не было.

- А полукровок за людей тогда считать было не принято? - и Злате стало вдруг обидно, а Бозэ стыдно.

- Как марсиане оценивают степень развития разумных существ?

- решила девушка проверить неожиданно мелькнувшую у нее

догадку.

- Преодоление всех форм рабства, как прямых так и косвенных является отправной точкой отсчет, то есть Днем рождения цивилизации, ответил торжественно ни чего не подозревающий Бозэ.

- Значит, мы, земляне, как цивилизация еще не состоялась ?

- Да.

И обоим стало неловко: Злате - за вопрос, а Бозэ - за ответ. - А что будет с ним?

- Не знаю.

- Он будет жить на Марсе?

- Жизнь на Марсе не принесет ему радости.

- Ты что не сумел его излечить до конца? - неизвестно отчего

вдруг разволновалась Злата.

- Он вполне здоров, здоровее здоровых и на Земле вполне проживет лет до стопятидесяти. Вот только два тысячелетия проведенных им в анабиозной массе стерли его память начисто. И теперь, мы с тобой, и его спасатели, и его ваятели.

- Значит у него нет ни отца, ни матери, а теперь и родины, ­продолжала гнуть свое Злата.

- Он родился на Земле.

- Но он сын марсианина.

- Но на Марсе ...

- Не надо Бозэ, я все понимаю. На Марсе он будет лишь умственно отсталым историческим уникумом и ничего больше: ни дома, ни семьи. Я все понимаю, и я на тебя не сержусь.